"Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов", – прочитал Артур из-за спины Макса, и мы с Маратом, как по команде поставив на стол стаканы с чаем, удивленно подняли брови.
Макс был самым молодым сотрудником лаборатории и в настоящее время прибывал в самом расцвете золотого аспирантского времени.
- Чего это ты? – первым отозвался Марат, наш химик, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, и по совместительству микрошеф Макса.
- Да сам не знаю, - Артур держался за живот. – Думал Макс статью нашу новую набирать начал, а у него вот это.
- Макс, ты чего это, - вступил в разговор я, отгоняя со стола противную черную муху (откуда она только взялась в это время года?). – Никак опять за литературное перо взялся? Но начало не ахти. Глокая кузда какая-то.
- Лев Успенский “Слово о словах”, - продемонстрировал эрудицию Марат, и мы ударили друг друга в ладоши. – А тебе Макс работать и работать надо. Бунина почитал бы, или хотя бы…
- Да не моя это фраза! – обиженно прервал раскрасневшийся Макс начинающегося заводиться Марата, – это конкурс такой в Internet’е объявлен. Первая фраза должна быть такой.
- А последняя? - с иронией в голосе спросил Артур, и, не дожидаясь ответа Макса прочитал - "А нуль-шишиги все шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света..."
Макс только пожал плечами. От смущения его уши загорелись ярко красный огнем, а на лбу выступил пот.
- Нуль кто? – переспросил я, с трудом сдерживая смех: Максу и так было достаточно “острых ощущений”.
- Шишиги, - повторил Артур. – Кто-нибудь знает, кто это такие?
- Родственники сипулек, - предположил Марат.
- …которые производятся в сипулярии в результате сипуляции, - закончил знаменитую мысль Станислава Лема я, и мы опять хлопнули друг друга в ладоши.
- Ладно, ребята, - подытожил Артур, - Кончайте над молодым издеваться, он уже и так сам не свой.
- Да мы и не издеваемся, - дружно возразили мы. – Просто уяснить хотим.
- Да что тут уяснять, - Артур, как не старался, все же хмыкнул. – Помочь парню надо. Мы ему старшие товарищи, или кто? Вы вот Марат Робертович даже научный руководитель, можно сказать.
- Это что, рассказ за него написать? - спросил основательно посиявший Марат, названный вдруг по отчеству.
- А то! Вот сейчас возьмем пиво, сядем, помозгуем… В крайнем случае наш вечер опишешь.
- Не пойдет, - вяло протянул. – На прошлом конкурсе немало было подобного. А на обсуждении один чудик вообще рвал и метал, что это все заготовки, и их он даже читать не будет.
- И результат?
- Победил один из этих рассказов, но…
Наш дружный смех не дал было Максу закончить фразу.
- …но все же не хотелось бы повторяться…
- Ладно, ребята, - Артур, как всегда взял инициативу на себя. – Скидываемся, ну а тебе Макс идти за пивом.
- У меня есть предложение получше, - встрял я. – Скинуться придется так и так на закуску. Но пить будем не пиво, а оставшуюся после 8 марта водку.
Действительно в нашем холодильнике уже более недели стояли и мозолили всем глаза два семьсотпятидесятиграммовых пузыря.
- А Палыч бузить не будет? – спросил Макс, все еще трепетавший перед завлабом.
- Кто не успел, тот опоздал, - ответил ему Марат, - Когда он вернется из Франции, вся эта выпитая без него водка покажется ему просто сном.
Палыч действительно прибывал сейчас на конференции в Париже, так что едва ли он стал бы возражать против утилизации и так изрядно перестоявшейся огненной воды.
- Возьмешь, значит одну курицу гриль и банку соленых огурцов, - подытожил Марат, пересчитывая наши скромные финансы.
Забавно, что за закусью идти пришлось как раз тому, кто собирался писать. Однако таковы суровые законы жизни. Благо, идти было не далеко, и не прошло и получаса, как обсуждение велось уже совсем в другом качестве.

***
- Ты мне вот что скажи, - спросил Артур. – Кто вам задание это придумал?
- Олди.
- Олди, - протянул я, вознеся руку к небу. – Тогда вот мой совет… Какой должен быть размер рассказа?
- Примерно от пяти до сорока тысяч знаков. Лучше – короче.
- Отлично. Берешь первую фразу, последнюю, а между ними жопа, жопа, жопа тысячу раз.
Да простит меня достопочтенный читатель за это не слишком лицеприятное, хотя и литературное слово, но, что делать, из жизни, как и из песни, слова не выкинешь.
- Что, что? – не поняли Артур с Маратом.
- Ну, жопа, жопа, жопа…
Первым рассмеялся Макс, за ним и остальные, хотя и не без недоумения.
И тут я стукнул себя по лбу.
- Вы наверно не знаете. Когда одному известному автоматическому анализатору авторства текстов выдали набор повторяющихся этих самых слов, в качестве наиболее вероятного автора был выбран коллектив из Олдей и Валентинова.
- Понятно, - выдавил из себя Артур после очередного припадка смеха. – А какому арбитру не понравится текст, похожий на его собственный?!
Кажется, вечер собирался быть веселым.
- Не думаю, что это важно, отозвался Макс. – Судить все равно будут участники. Да и Олдей я уважаю.
- Да никто и не спорит, - ответил Артур. - Просто, как говорил Пушкин: “Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно”…
Но еще одна проблема, - вспомнил я. – Рассказ, кажется, должен быть фантастическим. А какая уж здесь фантастика.
Мы опять покатились со смеху. И не судите нас слишком строго. Четыре молодых еще мужика (один – совсем молодой), водка, конкурс… Понять, думаю, можно.
- Можно… Можно… - Марат задыхался. – В конце вставить… - Тут он, а за ним и все, совсем ушли. – В конце вставить “жопа с ручкой”. Чем не фантастика?
Кажется, все зациклились на одной, явно не лучшей, идее, и, несмотря на мое ейное авторство, после очередного тоста “Будем”, я все же попытался повести разговор в другое русло:
- Мы физики, или не физики, в конце концов?! Неужели не сообразим что-нибудь в доску фантастическое?!
- Да придумать-то можно. Тема только больно поганая.
- Не бывает плохих тем, бывают плохие авторы.
- Ну, это ты погнал, - не мог не возразить я, - Плохие темы таки бывают.
- Это те, что ли, по которым у тебя идей нет? – не унимался он.
- Нет, те, которые свободы для творчества не оставляют. Я, например, вместе с Максом давно слежу за этими конкурсами, и смею заметить, что эта тема на сегодняшний день – самая неудачная. Во-первых, она слишком жесткая: полностью определяет начальную и конечную фразы словами, причем, написанными очень уж специфическим языком.
Я отхлебнул минералки.
- А во-вторых?
- А во-вторых, это все-таки не тема в классическом понимании, так что слишком сложно определиться в вопросе раскрытия.
- В конце концов, можно использовать первую фразу типа сообщения TV, а дальше писать просто, о чем хочешь. Чем не идея? – не унимался Артур.
- Идея богатая, если не интересует результат, - огрызнулся я. – Если хочешь писать вещь, а не отписку, то в ней не должно быть лишних слов. То есть, даже эти чертовы нуль-шишиги, сетующие о падении скорости света, должны быть при делах. И вообще рассказ должен обладать целым набором атрибутов.
Тут меня понесло, как это только бывает на нетрезвую голову.
- Во-первых, в рассказе должна быть идея, зачем собственно он нужен. В данном случае нам задали только две дурацких фразы, и выбор идеи полностью лежит на наших плечах. Во-вторых, в рассказе должен быть какой-то сюжет, за которым будет следить читатель. Его пока тоже нет. В-третьих, надо определить жанр, в рамках которого будет все проводится. Слишком широкие и незаполненные рамки создают пустоту, которая просто гасит интерес. Сейчас нас втиснули в дурацкие рамки космооперы, испаханной вдоль и поперек еще в шестидесятые-семидесятые годы. Самое главное, что за всеми этими, кстати, уже не “крутыми” словечками, a la “звездолет, всхрапывая и тряся соплами” затирается человек. А ведь именно человек-то и является истинной целью. Человек – вот правда. Все во имя человека, и для блага человека. Именно поэтому коспоопера и уступала всегда серьезной литературе. И всякие новомодные кибернетические закидоны – та же чепуха. Но сейчас не об этом. Итак, в четвертых, мы должны отчетливо видеть, как проявляются сильные и слабые стороны нормальных живых людей в нетривиальных ситуациях. Причем читатель должен успеть прочувствовать и даже полюбить наших героев, которые к концу произведения непременно должны стать немного иными, чем были в начале. И, наконец, в-пятых, все это должно быть сбито в единое целое.
Я закончил, и на несколько секунд в лаборатории воцарилась тишина.
- Ну, ты мастак проповеди читать, - нарушил молчание Марат. – Но, ты, наверное, прав. Когда я после Университета два года работал экспертом виноводочной продукции я быстро наловчился подделывать коньяк, проходивший по всех анализам, кроме вкусового. Добавляешь нужных вещей точно по требуемым замерам, и вся любовь. Так что Гена нам половину работы уже сделал.
- Спасибо! – Ответил я. – Но не так быстро. Тут-то дело как раз в том, что мы имеем дело с людьми, у которых не набор замеров, а исключительно вкус. Обычно не важнецкий и извращенный, но все же живой.
- Для начала надо определиться с идеей. Снова предлагаю идею: мы пишем рассказ на заданную тему. – Артур не любил отступать.
- Идея не новая, - в который раз повторил Макс, - использовалась в каждом конкурсе.
- И во всех конкурсах рассказ писало три ученых, не считая аспиранта? – съязвил Марат.
- Думаю, нет, - ответил за Макса я. – Но идея действительно старая. Помнишь студ. весну и КВН? Когда кончались другие идеи, выступление начиналось с фразы: “Завтра выступление, а ничего не готово. Давайте что-нибудь придумаем”. Старо, как мир.
- Но почти беспроигрышно.
- В КВН’е, да. Тут – совсем не обязательно.
- Но ведь Макс сам говорил, что прошлый раз победил именно такой рассказ. То есть работает везде. Все дело в исполнении, - Артур улыбнулся.
- Не могу не согласиться. Здравый смысл в этом есть.
Все опять замолчали.
- Итак, с идеей определились. Теперь к сюжету. Рассказ должен быть фантастическим, значит, с нами должно случится что-то фантастическое. Причем, желательно связанное с черными дырами и нуль-шишигами. Какие будут предложения? Артур, ты у нас теоретик. Тебе и слово.
- Не-е-ет, тебе, как экспериментатору легче. Запустил ты, значит свою установку по пьяне, а она на тебе червоточины в пространстве кропать, да в черную дыру нас забрасывать.
- Не пойдет, - возразил я. – Во-первых, чушь собачья, а во-вторых, причем здесь звездолет?
- А мы на нем обратно полетели, - не унимался Артур.
- А так как все было запутано, то звездолет оказался в начале рассказа, - развил мысль Марат.
- Ребята, мы же – физики...
- Неправда! Я – химик, - перебил меня Марат.
- Один черт. Ученые. Согласитесь, все должно быть разумно, хотя бы в первом приближении. Какая установка, какие червоточины?
- Ну и что ты предлагаешь? – Марат задумчиво поднял брови.
- Пусть какая-то разумная раса, развившаяся в ближайшей черной дыре подслушала наш разговор и решила помочь. Как вам?
- Отлично. И что они нам сделали?
- В принципе, плотность материи в достаточно большой черной дыре может быть вполне приемлемой для жизни типа нашей, - начал рассуждать Макс, выпивший уже достаточно, чтобы не стеснятся выражать свое мнение – Поэтому вполне возможно, что и эти нуль-шишиги будут похожими на нас, и с теми же потребностями, но с большими возможностями..
- Итак, что они могут нам сделать? – перебил его я.
- Допустим, вытащили они нас к себе, и дали звездолет…
- Опять за рыбу – грош. – Я снова начинал заводиться. - Не вытаскивали они нас, не давали звездолета. Повторюсь. Нам нужна какая-то нетривиальная ситуация, из которой придется искать выход, раскрывая свои душевные качества. Причем не схематичная, а объемная, образная, живая.
- Михалыч подойдет? –неожиданно спросил Макс, и мы втроем дружно перекрестились.
Михалыч с некоторых пор работал в нашем Институте сторожем, и личностью был на редкость нудной. Нет, на первых порах он казался милейшим малым. Все с интересом выслушивали его истории о службе на Севере, откуда он ушел на пенсию в сорок с небольшим, и вернулся в наш город. Но потом он достал… И повторяющимися, как на заезженной пластинке историями, и каким-то необъяснимым свойством настраивать против себя абсолютно любую технику, начинавшую давать при его появлению всевозможные, а точнее именно все возможные сбои. В общем, тип был тот еще, и стоит ли отдельно упоминать, что трезвым он бывал исчезающе редко.
Крестились мы зря, ибо Макс вспомнил о нашем друге отнюдь не случайно, а исключительно потому, что характерные нетвердые шаги звучали все ближе к нашей двери.
- Знаете, делаю обход, смотрю: на окне сидит Гайдар и на гармошке играет.
Гайдаром звали местного ужасно жирного кота, но от этого легче не было. Чего нам не хватало, так это только Михалыча, допившегося до белой горячки.
- Это белочка, - грустно проконстатировал Артур.
- Да что ты! – возмутился Михалыч. – Что я белочку от кота не отличу! Да вы сами идите посмотрите.
И тут я ясно осознал, что слышу звуки играющей гармони. Причем играл он знакомый с детства мотив:
“Дружина “Янтарная” в лагере Горном
Салют отдает Гайдару”.
“Интересно, я один это слышу, или нет”, - подумал я, и, не откладывая в долгий ящик, спросил:
- Ребята, ничего не слышите?
- Гармонь играет, - медленно произнес Артур, и мы все четверо, как по команде повскакивали со стульев.
- Вот что Макс, - сказал Артур. - Посиди здесь с Михалычем, а мы пойдем разберемся с этими нуль-шишигами, то есть, тьфу, с этим Гайдаром.
- Нет, - возразил я. – Нам лучше не разделяться. Идем вместе.
- Ребята, вы, это, налейте, - подал голос Михалыч.
Вот где сказывается опыт! Если мы, как услышали эту чертову гармошку, и думать забыли про водку, то Михалыч оставался Михалычем.
- Вот вам и рассказ фантастический, - подытожил Артур.

***
На всякий случай вооружась арматурой, мы вышли в коридор, и двинулись туда, откуда звучала музыка.
Гайдар действительно сидел на окне и самозабвенно играл на маленькой, сделанной будто бы специально для него, гармошке.
- Если бы сам не увидел, ни за что бы не поверил, - проговорил я. – Что это, сумасшествие?
- Это только гриппом все вместе болеют, - отозвался Артур. – А с ума по одиночке сходят. Что же делать?
- Гайдар, Гайдар, кис-кис, - позвал я кота.
Кот перестал играть, вылупив на меня зеленые зенки.
- Ну что, писатели? – проговорил он вдруг человеческим голосом.
Нет, голос его был, прямо скажем, не совсем человеческим, однако звучал вполне членораздельно.
- Это сон. Просто сон, – выразил общую мысль Марат, вознеся глаза и ладони к небу, и мерно покачиваясь.
- Да не сон это. И не надейтесь. Просто так получилось, что у нас тоже объявили конкурс. А я, между прочим, заядлый писатель.
Это был полный бред, но, тем не менее, бред реальный, а значит, с ним следовало считаться.
- Так, - сказал Артур, подняв правую руку.
Как самый старший (не считая Михалыча) и самый представительный, он автоматически взял бразды правления в свои руки.
- Так. Гайдар, как я понял, ты – резидент инопланетной цивилизации.
Кот кивнул.
- Ну и что ты делаешь в нашем Мухосранске?
- Наблюдаю, - кот улыбнулся, если это можно назвать улыбкой. – Вы – хорошие ребята. На вас интересно проверять теории выживания творческих личностей в невыносимых условиях.
Звучало горько, но объективно.
- У вашей группы, кстати, неплохо получалось.
- А то! – Артур довольно улыбнулся.
- Ну и какого черта ты сейчас раскрылся?
- Да, дело в том, что с одной стороны моя командировка все равно заканчивается, а с другой, у нас тоже объявили конкурс.
- Вот как? И на какую тему?
- Это не важно. Ваш язык все равно не позволит передать это дословно. Но рассказ должен быть про соревнование творческих инопланетных жителей.
- Про нас, значит.
- Вот-вот. А тут у вас как раз конкурс.
“Блин. Бывает же! Даже во сне такого не приснится.”
Я начал вспоминать, как Гайдар всегда крутился в лабораториях во время чаепитий, и вслушивался в каждое слово.
- А ты, кстати, сам откуда узнал про этот конкурс? Тебя, вроде бы сегодня у нас не было?
- А большую черную муху помнишь? Техника у нас, поди, получше вашей будет.
- Ну ладно, оставим лирические отступления, - перехватил я у Артура инициативу. - Итак, ты хочешь написать рассказ на тему, как мы справляемся с написанием нашего рассказа? Правильно я понимаю?
- Правильно.
- Ну и что интересного ты напишешь? Во-первых, какого объема должен быть твой рассказ?
- Небольшой.
- Небольшой, - повторил я. – А что это значит?
- Что это значит? – повторил Гайдар.
- Что четыре, то есть пять, - я посмотрел на Михалыча, то есть шесть, учитывая тебя, главных героев – это очень много. Ведь каждый из них должен быть не плоской схемой, а живым, я бы сказал, объемным персонажем. У каждого должна быть своя роль, и должна сложиться ситуация, где каждый раскроет свои сильные и слабые стороны. Что ты предлагаешь?
- А чего нужно? – ответил Гайдар вопросом на вопрос, и опять вылупил зенки, обиженно глядя на наш с Маратом смех. – Вы чего это?
- Да так ничего. Анекдот есть такой
“Почему вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
Да кто вам такое сказал?”. Ладно, что ты нам можешь предложить?
Кот обдумывал ответ.
- Ребята тут хотели, чтобы ты взял нас в свою Черную дыру (хотя сомневаюсь, что она черней нашей), и отправил назад в звездолете.
- Классный сюжет получился бы, - перебил меня Марат, - И название я уже знаю: “Пятеро в звездолете”. С детства помню такую книгу.
- Только вместо Леночки – Михалыч, - дополнил его я и поперхнулся, глядя как Михалыч силится обдумать мои слова.
- А слабо каждому по собственной Леночке взгреть? – встрял Артур. – Кроме Робертовича. У него жена есть.
Артур хмыкнул, Марат же протестующе замахал руками.
Кот наблюдал за нашим спором с выражением крайней задумчивости.
- Ну, вот что ребята. Звездолета ни чалого, ни алого, ни серобуромалинового я вам не дам. Невозможно ни на каком звездолете долететь от нас до вас. Бред это сивой кобылы. Нужно придумать чего-то другое…
Воцарившуюся тишину нарушил Михалыч, который с криком: “Ах ты, кошачья морда”, - попер, было, на кота, но был вовремя остановлен мною и Артуром. Конечно, это было совсем не Рио-де-Жанейро, когда какой-то Гайдар использовал нас в качестве подопытных кроликов, но разве это было первый раз? А в данном случае стоило ловить момент, а не ссориться с силой, на порядок превосходящей нашу.
- Вот что, кисуля, звездолет ты нам дать не можешь, но хоть что-то ты, я надеюсь, можешь?
- Могу… отправить вас в какую-нибудь черную дыру…
- Нет, лучше вы к нам, - ответил Марат.
- Могу к вам прислать какую-нибудь нуль-шишигу…
- Только такую, чтобы всем подошла, или каждому по нуль-шишиге. Ну, кроме…
Марат не дал мне договорить.
- А можно и по материальной части подкинуть, - неожиданно здраво сообразил он.
- Нет, начнем с шишиг, - неожиданно для всех подал голос наш молодой. – Я где-то читал, что все инопланетянки должны быть красавицами. Так что шишиг, и поскорее… И шампанского всем.
Кажется, Макс уже успел хорошо наклюкаться. Вот она молодость!
Между тем кот деловито почесал репу.
- Ну, вы, блин, мужики, даете. Я, значит, вам шишиг взгреваю, а вы мне? Вот ты, Гена, - он обратился ко мне, - сам говорил, что нужна конфликтная ситуация? А какая тут конфликтная ситуация, когда каждому мужику по бабе? С бабами, как и с деньгами, везде хорошо. Вот без них…
Тут все обратили взоры ко мне. Правдолюб де нашелся! Кота учить писать взялся! Едрить его в качель.
- Нет, это ты, кисуля, даешь, - нашелся я. - Наблюдал, как мы здесь выживали два года. Сколько материала тебе подкинули, и жалеет для братанов сущую малость. Вот признайся, что для тебя пять нуль-шишиг и какой-то миллиард долларов США? На всех, думаю, хватит?
Ребята, включая кота, открыли рты.
- Пять нуль-шишиг, говоришь? Причем, красавиц. А документы? Легализация и все такое?
- А кому щас легко? – подняв ладони кверху и закатив глаза, возразил я. – А по поводу миллиарда долларов возражений, значит, не наблюдается?
- Я просто не успел… - попытался возразить, было, кот.
- Поздно, мухи налетели, - перебил его я. – И, знаешь, перемести как ты всю нашу компанию на Елисейские поля. Вместе с шишигами. Я знаю там один классный кабачок!
Эта идиотская идея могла придти в голову только на пьяную голову, но слава Всевышнему, даже в этом состоянии у меня хватило ума добавить.
- Но чтобы с деньгами и документами было все в порядке.

***
Магия ночного Парижа завораживала. Особенно моих друзей, попавших сюда впервые. Один вопрос, как и когда мы будем возвращаться, немного омрачал существование, но разве что немного, ибо в карманах каждого из нас лежали наши загранпаспорта с действующей шенгенской визой (даже у кого ни то, что визы, а паспорта второго сроду не было), а также бумажник с солидной пачкой евро и несколькими кредиными карточками. Так что оставалось ловить момент.
Нуль-шишиги тоже не подвели. Не знаю, были ли они живыми, или био-роботами, но закон о внешности инопланетянок выполнился с высокой точностью, и если бы не Михалыч, занудству которого одних ушей нуль-шишиги было мало, то все было бы просто чудесно.
- Палыч! – закричал он вдруг, устремившись к двери, в которую вместе с очаровательной спутницей входил, кто бы вы думали, зав. нашей лаборатории.
Надо ли говорить, что глаза четырех из десяти участников нашего минибанкета округлились. У Палыча тоже.
Ну и я был тоже хорош! Ведь именно я рекомендовал шефу этот кабачок! Да и с очаровательной спутницей, доцентом из Минска, познакомил его именно я.
- Гена! – удивленно воскликнула Наташа, бросившись в мои, автоматически раскрывшиеся объятия. – А Роман Павлович говорил, что ты в этом году не приедешь.
Палыч часто моргал глазами.
- Гена, ребята, вы это как?
- Долго рассказывать, Роман Павлович, - сказал я. – Лучше присоединяйтесь с Наташенькой к нашему столу.

***
- Нет, я все понимаю, - не унимался шеф, – Но как?! И ты, Михалыч?
- Палыч, ты не представляешь, как я рад!
Палыч с трудом отбился от объятий Михалыча, вероятно спутавшего нашего шефа со своей “Леночкой”. Этот редиска, Гайдар прислал нам нуль-шишиг с одним именем, совпадающим, кстати, с именем весьма ревнивой супруги Палыча.
- Это все Гайдар, - продолжал бормотать Михалыч, забросил нас сюда. – Паскудник. Забросил нас сюда. Дал телок, бабок. Вот, сидим.
- Не слушай его, Леночка, - я поцеловал, свою нуль-шишигу, и обратил внимание, как перекосилось лицо Палыча, вероятно давно решившего, что он попал в кошмарный сон, и очень скоро у них с Наташенькой появится очень существенная проблема в лице его благоверной.
- Егор Тимурович? – перепросил он.
Тут глазами захлопал я.
- Да нет, кот наш Институтский. Он оказался вовсе не котом, а резидентом инопланетной разведки.
С каждым сказанным словом, я все больше проникался мыслю, что кого-то из нас скоро ждет психушка.
- Кот, говоришь?
- Кот, - хором ответили все ребята.
- Мы ему рассказ писать помогаем. Он и с Леночками нас познакомил. Да, мы еще нашу водку выпили, - вставил невпопад Макс.
- Водку выпили… Леночки…- проговорил Палыч, и вдруг грустно так произнес. – А я?
“Вот Гайдар! Вот паскудник! – подумал я. – Создал таки конфликтную ситуацию! Представляю, каково сейчас шефу. Приезжает первый раз во Францию. Довольный как слон ведет, слов нет, красивую женщину в ресторан. Предвкушает продолжение в своем или ее номере. И вдруг на тебе. Вся лаборатория в сборе. Плюс Михалыч. Да все с такими фифами, что закачаешься, да деньгами сорят. Остается надеяться, что на утро он решит, что это был сон, только сон. А Наташа?”
- Гена, ты это серьезно? – спросила вдруг она, улыбнувшись настолько обаятельной улыбкой, что на секунду я вспомнил прошлый год и пожалел, что сижу с ней здесь не один.
- Серьезней некуда. Этот инопланетянин подарил нам один очаровательный вечер в Париже, - эти слова я произнес громко и четко, давая понять ребятам. – Один очаровательный вечер, и грех было этим не воспользоваться.
- И м-миллиард, - начал было говорить Михалыч, но понявший меня Артур хлопнул его по спине
- И миллиард единиц удовольствия, - сказал он, глупо улыбаясь, и целуя свою Леночку, но слово не воробей, и оно уже долетело до ушей наших друзей.
- Гена, мы завтра встретимся, - тихо спросила Наташа. – У тебя ведь есть мой номер?
Я кивнул.
Черт подери. Нас было пятеро. И жизнь наша круто изменилась, ибо то что знают пятеро, да еще двое левых, знают все, и теперь возвращаться домой было равносильно смертному приговору.
Одно утешало, с нами были весьма красивые, и, надеюсь, преданные подруги-шишиги.

***
Проснулся я один на широкой queen-size кровати. На тумбочке рядом лежала записка:

“Милый! Все было очень хорошо. Я очень рада, что наш общий друг подарил нам эту парижскую ночь. Можешь звонить или не звонить Наташе. Я не обижусь, и меня ты больше не увидишь. Во всяком случае, очень долго. Пока скорость света не начнет увеличиваться. Я – не био-робот, а для каждого разумного существа есть свои ограничения. Все материальное остается в твоем распоряжении со всеми его плюсами и минусами. Aur revoire. Твоя Леночка.”

“Черт побери, - подумал я. – А ведь именно с ней мы так и не успели по настоящему сблизиться. Ведь я считал ее чуть ли не машиной… Обидно…”

***
Я принял душ, привел себя в порядок и пошел завтракать. В ресторане я встретил Артура.
- Гена, привет! Знаешь, что я думаю? Помнишь твои вчерашние проповеди о том, каков должен быть рассказ:
Я кивнул.
- А ты знаешь, рассказ ведь получился. С нами случилось нечто из ряда вон выходящее. Пусть мы не успели полностью раскрыть свои душевные качества, но ведь вся жизнь впереди, а такими, какими мы были, мы уже никогда не будем… Знаешь, я нашел в кармане еще два паспорта со своей рожей.
- Я тоже.
Мы оба улыбнулись.
- Ну что, будешь звонить Наташе?
Я неопределенно повел рукой.
- Может, дашь ее телефон?
Я улыбнулся и отрицательно покачал головой, но тут же добавил:
- Я не буду возражать против твоей компании, по меньшей мере на первое время.
- А как быть с остальными?
Я развел руками.
- Думаю все мы в одной лодке. Тяжело нам будет с Максом и Михалычем… Но думаю пушки в кармане ты не обнаружил?
Он кивнул.
- Значит будем жить. По меньшей мере, постараемся. И будем ждать наших инопланетянок с нашими сыновьями.
Вдруг Артур безудержно рассмеялся.
- Ты чего? – удивленно спросил я.
- Да, представил рассказ с началом, концом, а посредине жопа.
- Ну, ты – жираф, - только и смог сказать я

***
А нуль-шишиги все шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света...