Чалый звездолёт, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов.

- Ну, болтает нас! – пробормотал второй пилот, ворочая рукоятки. – Не, бортач, ты видишь, как болтает?
- Чего сразу я? – обиделся бортинженер. – Я, например, говорил. И в журнал занёс. Так прямо и написал: полировка дюз реверсивной тяги - отсутствует. Съело полировку из-за нестабильного выхлопа. Командир, а командир… Разрешите отлучиться на минутку. Что-то у меня в скафандре опять дефекатор барахлит.
- Тоже, наверное, полировку съело, - с деланным сочувствием в голосе предположил второй пилот. – Нестабильным выхлопом.
- Так я выйду, командир? До гальюна и обратно.
- А там продувка уже работает? – командир даже от обзорного экрана оторвался, чтобы поглядеть удивлённо на бортача. – Я и не заметил, что ты её чинил.
- Да она и не ломалась… - бортач тоже изобразил на лице удивление. – Когда это ломалась продувка? Клапан заедает, так я вам говорил, держать надо клапан, и всё.
- Чем держать?
- Э-э… Рукой, командир. Левую руку заводите за спину, нащупываете клапан, и держите его крепко. И испражняетесь себе на здоровье. Нет, ну можно пассатижи, конечно, приспособить. Накинете на клапан, а потом, когда сядете, прямо спиной и зажмёте их. Только помните, что сразу вставать нельзя. Если сразу вскочите, клапан выбьет, и снова весь гальюн до потолка зальёт…
- Я бы тоже кое-кому с удовольствием клапан выбил, - сообщил пилот.

Командир молча разглядывал бортача, словно прикидывая, где у того находится подходящий для выбивания клапан.

- Шеф, я же с двигла не сниму эту хреновину, - убедительно сказал бортач.
- А больше нигде?..
- Только на двигле, в системе охлаждения есть похожий клапан. То есть, не похожий, а гораздо лучше. Но он как раз в прошлом месяце ломался, и я ставил запасной. Я говорил же вам. И в журнал занёс. Так прямо и написал – запас клапанов системы охлаждения исчерпан. Да и система, в общем, тоже не очень. Промывать надо. Командир, а командир, ну разрешите выйти?
- Вообще, это не по инструкции, - мстительно сказал командир. – На проводке амёбы к точке захвата экипаж корабля-приманки должен постоянно находиться в скафандрах…
- Да я только задницу отстегну, и всё!
- Ох, поймает тебя однажды гальюнный… - пообещал командир. – Ладно, дуй. И назад можешь особенно не спешить. Все равно от тебя никакого толку. Нытик.
- Тем более, ломать нам больше нечего, - заметил пилот. – И так ничего не работает. Командир, я понимаю, вам там очень весело…
- Да, - командир повернулся обратно к экрану. Бортач пробормотал “спасибо” и принялся отстёгиваться от кресла, причём каждый замок ему приходилось по два-три раза дёргать.
– Обстановка?
- Как раз хотел доложить, что всё относительно стабильно. Клиент, похоже, вышел на режим преследования, и теперь, если у нашей самоходной помойки в ближайшие десять часов ничего не отвалится…

В центре обзорного экрана слегка подрагивало серое облачко. На самом деле трясло звездолёт, а облачко, если верить локатору, шло за кораблём ровно, будто привязанное.

- Ничего у нас не отвалится, - заверил пилота бортач, выбираясь из кресла. – Ну, и что ты так на меня уставился? Командир, чего он смотрит так? Или это тоже я виноват, что задний вид сгорел, и мы теперь должны раком пятиться?
- Не отвлекайся, - сказал командир второму пилоту. – А ты, - это уже бортачу, - иди, куда собирался. Долетим - выясним, по чьей вине задний вид сгорел. Если долетим.

Бортач поспешно удалился.

- Шеф, а что это за зверь такой – гальюнный? – подал голос штурман. – Который инженеришку нашего прихватит?
- Да так, ничего особеного. Гремлин как гремлин, только селится в гальюне. Не слыхал? Живёт в системе продувки и устраивает всякие идиотские пакости. То манометр заклинит, то клапан выбьет. А если гальюн не ремонтировать, так гремлин терпит-терпит, а потом однажды у него терпение лопнет, он дождётся, когда бортач усядется, ка-ак хватанёт его за одно место, и спрашивает – ты какого чёрта, лентяй, систему не чинишь?!
- Гальюнный, разгонный… - пробормотал второй пилот, накручивая рукоятки. – А реверсивного у нас, случаем, нет? Чую я, это не полировка. Не болтает на самом малом заднем из-за одной полировки. Это оси сбиты.
- Оси сбиты, вот и полировку съело.
- Шеф, я повешусь десять часов так уродоваться.
- Спокойно. Устанешь, я тебя сменю.
- Ну бред же, шеф. Может, попробуем на одном локаторе, а?.. Рискнём?
- Ты сам знаешь, без визуального контроля нельзя. Если эта дрянь выбросит в нашу сторону щупальце, локатор его не возьмёт. И?..

Некоторое время на мостике было тихо. Пилот и штурман прикидывали, что может случиться, и стоит ли игра свеч.

- Перископ швартовочный, - предложил штурман. – Свинтить, перенести в кормовой аварийный шлюз, и оттуда глядеть. Правда, там оптика никакая, но можно снять объектив с обычной бытовой камеры, и на перископ его. Должно хватить.
- А что, у кого-то на борту есть камера? – спросил командир лениво.
- У Джексона на борту точно до хрена камер, - сказал пилот. – И все они будут снимать, как мы подходим. В какой интересной позиции. А максимум через пару суток весь обитаемый космос примется слать нам запросы – сколько вы, ребята, берёте за курс обучения “Задним ходом через Галактику”. Вот посмеёмся…
- А по-моему, десять часов задом, да еще на сбитых осях – это подвиг, - произнёс командир негромко, будто сам с собой говорил.
- Кто оценит? – вздохнул пилот. – Это ж нужно хоть раз в жизни вообще слетать, в принципе. Хотя бы передом. Пусть даже на нормальных осях, и совсем недалеко. Знаете, шеф, я уж запамятовал, когда получал удовольствие от этого процесса…

“Я тоже," - подумал командир, вглядываясь в серое облачко. – "Надо бы поберечь глаза. Сейчас ещё рановато внимательно следить за амёбой, она поймёт свою ошибку только через один-два часа. Сообразит, что просто так за звездолётом не угонишься, и начнёт хватать его щупальцами. Вот тогда начнётся шоу… Тогда сразу понятно станет, почему эти безопасные с виду образования зовут “адскими амёбами”. Да, напрягать зрение рано. Но я слишком давно не заманивал амёбу. Тем более, никогда не делал этого на грузовике. Лучше уж перестраховаться. Амёба - это вам не гальюнный”.

- Слушайте, шеф, - опять подал голос штурман, - а что делает этот, ну, разгонный, когда долго не чистят бустерный ствол? За какое место он хватает бортача?
- Да он просто взрывает судно на фиг, - сказал капитан. – С бортачом вместе.
- А что, понятная реакция, - сказал пилот. – Мне тоже, бывает, так хочется взоровать нашу лоханку…

“Деньги, проклятые деньги, всё упирается в них, - думал командир. – Сколько раз я давал себе зарок не связываться с изношенными судами. Но не было денег. И я опять брал какую-то рухлядь, и мы всей командой доводили её до ума, и отправлялись в путь, уверенные, что вот сейчас, за сезон-другой, нарубим капусты, и сможем позволить себе нормальный аппарат, а уж на нём-то развернёмся в полную силу… И каждый раз мы зарабатывали слишком мало. То есть, денег хватало на жизнь, даже с лихвой, но никогда не хватало на новый корабль. И мы искали старые детали на всех разборках, а однажды, помню, даже прикупили на запчасти целый грузовик – и чинили, переделывали, модифицировали, в общем, крутили гайки до седьмого пота, и снова отправлялись в путь, и опять денег не хватало. И так до бесконечности – ну ладно, не совсем, но сколько мы прошли таких циклов? Сколько изношенных до упора судов продали на лом? Всего лишь чтобы пересесть на очередную “помойку”, “лоханку”… Иногда, если машина оказывалась поудачнее, даже приходило обманчивое впечатление, будто экипаж полностью сроднился с кораблём и не променяет его на новенький, с иголочки, и новейший. Но… Какими глазами мы провожали эти новые и новейшие, когда они “делали” нас на трассе!”

- А вообще, ерунда все эти корабельные гремлины, - сказал командир, - даже разгонный. Вот нуль-шишига…
- Эй, погодите, шеф! - попросил штурман. - Такие серьёзные данные надо фиксировать в журнале. Сейчас я поставлю на запись…
- Да ну вас, хохмачи, - улыбнулся командир. – А вам не приходило в голову, что я не всегда шучу?
- Очень даже приходило, - сказал пилот. – Как раз, когда разгонный взял нас за одно место на отрыве – именно оно мне в голову и пришло. Что вы не шутили. Хотя вру, это было уже после. Сначала-то я подумал – ну вот, наконец эта пытка кончилась, отлетала своё помойка. И мы тоже - отлетались.
- В общем, был у меня приятель с астрофизического факультета, - поспешил замять тему командир, - который имел собственную теорию насчёт чёрных дыр. Уверял, будто это искусственные образования. Только никакие не межпространственные тоннели, или что-то ещё деловое, а просто жилища. Даже не жилища - гнёзда. И живут в них удивительные существа, бывшие когда-то разумными. Миллиарды лет назад они правили Вселенной. Может, изначально даже были похожи на нас. Но постепенно они дошли до высшей стадии развития, когда перемещаешься по космосу усилием мысли…
- Прямо как мы сейчас, - ввернул пилот.
- Короче говоря, они достигли всего. Не просто чего-то, а всего. Познали Вселенную до упора. И начали стремительно деградировать. Вследствие духовного кризиса и отсутствия мотиваций…
- Спорим, я быстрее успею? – спросил пилот. – Мне не надо миллиардов лет. Мне до кризиса мотиваций и отсутствия духа осталось часа два максимум.
- Помолчи, а? – прикрикнул штурман. – Шеф, не слушайте его. Мне рассказывайте.
- Ты на самом деле так устал? – спросил командир пилота. – Я сменю тебя через два часа легко.
- Да ну, - сказал пилот. – Ерунда. В самом деле, не слушайте меня. Это я так, дурака валяю. Напоминаю, что пока вы тут языками чешете, кое-кто напряжённо трудится. Потом, вы же сами говорили, через пару часов самое интересное начнётся. Давайте, шеф как договаривались - я держусь до упора и падаю. Тогда ваша очередь. Ну? И чего дальше? Деградировали эти ваши нуль-шиги – и?..
- Нуль-шишиги. А в том-то и дело, что ничего. Они вскоре опустились до уровня животных – наподобие этой тупой амебы. Пусть опасной, но всё равно тупой. Вот они и сидят по своим чёрным дырам, и просто живут. Бессмертные ведь.
- Интересно, что будет, если нуль-шишига из дыры вылезет? – поинтересовался штурман.
- А она не вылезет, - помотал головой командир. – Дыры за такой срок разрегулировались. Без грамотного техобслуживания.
- О, как мне это знакомо! – воскликнул пилот. – Между прочим, где бортач? Неужто его и вправду гальюнный схватил?
- Ну, позови бортача по внутренней, он тебе наверняка жутко обрадуется, - посоветовал штурман.
- Да ладно, оставьте парня, - сказал командир. – Вы что, не поняли, как ему страшно?
- А нам, значит, не страшно? – обиделся пилот. – Шеф! Шеф!!!

Звездолёт ставило боком. Командир врубил аварийную тягу заднего хода с левого борта, и одним импульсом выправил положение. Корабль тяжело мотнулся в противоположную сторону, толкнулся обратно маневровыми, ещё немного покрутил носом, и наконец, пилот его “поймал”.

- Нам тоже страшно до поноса, - выдавил из себя пилот, тяжело дыша. – И у нас тоже дефекаторы барахлят. Спасибо, шеф. Вы извините - просто, у меня все каналы управления заняты. И руки заняты. И ноги. Ну, долбаная лохань…
- На нормальном корабле мы бы не смогли аварийку рассинхронить, - заметил штурман. – И что бы ты делал со своими забитыми каналами? Чем толкался? Какой ногой об какие берега? Тем более, ноги у тебя заняты…
- На нормальном корабле его бы так не закрутило, - быстро сказал командир, упреждая возможную и легко прогнозируемую взрывную реакцию пилота.

Пилот молчал. Только по внутренней слышно было, как он жадно сосёт из загубника воду и хлюпает носом.

- Хорошо поймал аппарат, - похвалил командир. – Грамотно.
- Умею, - отозвался пилот.
- А почему название такое – шишиги? – спросил штурман.
- Крепкие, однако, нервишки у некоторых! - восхитился пилот. – Сразу видно – в жизни астронавт за управлением не сидел.
- А кто тебя в том году к складам чалил? – воспылал праведным гневом штурман. – Сволочь бухую? Что, бортач тебя чалил?
- Гальюнный меня чалил! – выпалил пилот и заржал. – Ох, как чалил! У меня же чуть башка в унитазе не застряла! Всё, молчу. Да.Да. Нуль-шишиги. Ответ готов. Потому что ненастоящие, а формой смахивают на шиш-кебаб. Угадал?
- Просто они шуршат, - сказал командир.
- И чего? Какая связь с названием?
- Да слово не наше, а русское. Этот приятель мой, он русский был. И рассказывал, мол есть в их мифологии такой зверь - шишига. Живёт в лесу и там шуршит ветками. И вот это самое “ши-ши” по-русски означает шуршание. А вообще шишига - что-то наподобие василиска. По-моему, довольно похоже. Чёрная дыра, она ведь тоже, гипнотизирует, притягивает, засасывает и сжирает. Она нарочно так устроена, чтобы нуль-шишиге суетиться не надо было. Всё интересное, что мимо летит, само к тебе приползёт. Лучше не придумаешь для спокойного вдумчивого исследования мира.
- Или для вкусного обеда. Чего они едят-то, шишиги?
- Ну уж не космические суда. Думаю, их слишком мало, чтобы прокормить такую ораву шишиг.
- Чёрных дыр-то сколько?
- Ах, сволочи! – воскликнул штурман.

Командир и пилот дружно напряглись и подались вперёд, будто это помогло бы им лучше разглядеть серое облачко на экране.

- Да нет! Извините, я от неожиданности, - сказал штурман. – Просто мне вдруг понятно стало, отчего мы не сталкиваемся с цивилизациями, похожими на нашу. Их корабли шишиги слопали. Наверняка шишиги всё-таки смертны – ну нельзя же жить до бесконечности. И когда шишига дохнет, схлопывается дыра. А раньше и шишиг и, соответственно, дыр было видимо-невидимо. Только попробует кто-нибудь на кораблике вылететь, его сразу в дыру затягивает, а там шишига суденышко хвать, и ну давай исследовать. А соплеменники астронавта думают – не полетим больше в космос, дохлый номер это, раз корабли без следа пропадают…
- Тоже вариант, - согласился пилот. – Особенно если забыть, сколько земных кораблей пропало. Нет, ну где же бортач? Прямо интересно. Допустим, в гальюнного я не очень верю, но вот не зажрал ли бедолагу трюмный…
- А трюмный у нас есть точно, - заметил штурман.
- В трюмного даже я почти что верю, - сказал командир. – Только понять не могу, куда ему ящик виски. По поверью, трюмный должен воровать исключительно крепёжные скобы.
- Может, наш – особенный? – предположил штурман. – Пьющий?
- Ну?! Ну!!! – крикнул пилот.

Тяга резко возросла, звездолёт пошёл ровнее.

- Самый малый! – приказал командир очень жёстко. – Спокойно! Ну-ка, самый малый ход.
- О, чёрт! Это нервы. Виноват, командир.
- Нервы у тебя в порядке. Опыта не хватает. Ты видел то, что видел. Просто это ещё не выброс щупальца. Так, разминка.
- Там вспухло чуток, я и решил… - сообщил пилот извиняющимся тоном. – Может, подсбросить скоростёнку-то? Вдруг эта гадость передумает – и что тогда, заново её подманивать? Я второго раза просто не вынесу. Я вам не червяк на крючке.
- Идём как шли, ровно, - сказал командир. – Всё нормально. Только чур, больше не дёргаться без моей команды.

“Годы сказываются," - подумал он. – "Ещё лет пять назад пилот удержался бы от рывка. А теперь просто не может. В каком-то смысле экипаж изношен ещё сильнее, чем наш корабль. Но именно поэтому мы и влезли в авантюру. Настаёт однажды день, когда ты понимаешь – всё, дедлайн. И нужно рисковать либо сегодня, либо уже никогда. Я решил использовать наш последний шанс на выигрыш. Ох, не пожалеть бы. Но мне кажется, мы заслужили. Бесконечным каботажным мотанием туда-сюда по коротким невыгодным плечам, мучительным ожиданием заказов, всеми этими погрузками-разгрузками… Заслужили право рискнуть и получить награду. Или… погибнуть? Не знаю. Знаю только, что мне сорок шесть лет, и в сорок семь я уже не рискнул бы”.

- Так и чего они шуршат, эти нуль-шишиги? – спросил штурман.
- Всё-таки у тебя нервы ещё лучше, чем у меня, - сказал пилот. – Но у меня зато лучше, чем у бортача. Я вот думаю - а не завелась ли у нас маленькая локальная чёрная дырочка? В которую бортач и ухнул. И никакой не гальюнный на корабле живёт, а сортирная нуль-шишига. И можно смело бросать амёбу на фиг, не уродоваться с ней ещё почти десять часов, а привезти Джексону шишигу и заработать миллион.
- Почему-то я сомневаюсь, что Джексон знает, как загнать шишигу в реактор и заставить там шуровать, - сказал капитан. – С амёбами он умеет это делать, а вот с шишигами…
- Шеф, а на сколько потянет амёбный реактор?
- Если самопал, от того же Джексона, ну, тысяч сто-сто пятьдесят, смотря, как договоришься.
- Для нас, допустим, сто. А оригинал минимум триста.

Штурман и пилот синхронно вздохнули.

- А документы Джексон сделает?
- Естественно. Как ты пройдёшь техосмотр с самопалом? Там не просто документы, там и дизайн фирменный, и все шильдики на месте, и номера. Одна разница, что гарантии нет.
- В общем, четыре-пять таких рейсов, - подытожил штурман.
- Удачных, - добавил пилот. – Шеф, сколько амёб вы поймали, когда работали на государство?
- Тридцать две, - сказал командир. – Но у меня, конечно, был совсем другой кораблик. Я ходил на переоборудованном штурмовике. Если бы даже амёба зацепила его… Впрочем, она ни разу не зацепила.
- А если амёба зацепит нас…
- Вот поэтому мы в скафандрах. Не переживайте, от корабля что-нибудь да останется. Скорее всего, кормовой трюм. Там и отсидимся. Если добежим, конечно. А Джексон придёт на помощь, он не бросает своих, репутацию бережёт.
- Нет, ну где чёртов бортач? Может, действительно позвать его по внутренней?
- Шеф, так дорасскажите все-таки про этих чудовищ.
- А чего рассказывать? – улыбнулся командир. – Они сидели в дырах, и всё у них было замечательно. И вылезать было незачем. Потом они там деградироввали, и тут зашевелились животные инстинкты – в частности, желание высунуться наружу. Возможно, с этого момента пошёл бы новый виток эволюции нуль-шишиг, они снова развились бы… А забавно – шишигские археологи проводят раскопки во вселенной и находят гнёзда первобытных шишиг! Да… Только они не смогли выбраться наружу. Чёрные дыры разрегулировались и тормозят световую больше, чем раньше. Шишиги бегут к выходу, но не успевают. И раздражённо шуршат. А мы, выходя в эфир, слышим это шуршание. Это не шорохи космоса, а голоса рассерженных нуль-шишиг. Такие дела.
- Поучительно, - сказал пилот. – На самом деле, очень поучительно. А что стало с вашим русским приятелем? Далеко он продвинулся на ниве астрофизики?
- Да нет, забросил парень науку. Теперь довольно известный политик, в Геопарламенте заседает.
- Всегда знал, что эти депутаты на голову больные.
- Так вот мы кто, оказывается - депутаты, - сказал штурман.
- Почему?! – почти всерьёз обиделся пилот.
- А ты погляди, чем занимаемся, - штурман ткнул пальцем в дрожащее облачко на экране. – Это разве для нормальных людей работёнка? Извините, командир…
- Мы не больные, - сказал уверенно пилот. – Мы неудачники. Судьба. А что, жить можно. Я даже привык. Если б ещё так не болтало на заднем ходу… И бортача в чёрную дыру не засасывало…
- Мы не неудачники, а просто невезунчики, - поправил командир. – Слушайте, правда, вызовите этого деятеля. А то как-то не по-товарищески он выступает. Пусть в рубке сидит и вместе с нами потом обливается.
- Вам тоже не по себе, да, командир? – спросил штурман участливо.
- Глупости. Беспокоиться нечего, ситуация развивается штатно.
- Эй, господин бортинженер! – позвал штурман.
- Иду я уже, иду… - послышался в наушниках сдавленный голос.

Звездолёт по-прежнему встряхивало и слегка водило, но пилот вроде бы приноровился держать его на курсе - даже, улучив момент, слегка распустил привязные ремни и сел посвободнее.

Амёба упорно гналась за кораблём.

- Вот же дурная скотина, - пробормотал штурман, глядя на экран.
- Это джинн, - сказал командир. – Мы его заманим, а Джексон посадит в бутылку. С джиннами всегда так, их приходится брать обманом.
- Ваша группа тогда, двадцать лет назад, потеряла много кораблей? – неожиданно для командира спросил пилот. Это было против всех астронавтских суеверий – задавать подобные вопросы в такой момент. А вот – он спросил.
- Мало, - соврал командир. – Три или четыре, и то в первые годы, когда мы только учились ловить амёб.
- Интересно, они в неволе размножаются? Если размножаются вообще.
- Странные мы люди – люди, - произнес командир философически. – Ведь ничего почти об амёбах не знаем, а уже приспособились их использовать.
- Чего знать-то? – фыркнул штурман. – Нуль-шишиговские кошки, вот они кто, амёбы. Одичали без хозяев.

В рубке воцарилось молчание.

- Кошки, кошки, - сам себе покивал штурман. - Охотятся из засады, кидаются только на одиночную мелкую дичь, при любой угрозе бросают преследование…
- Ну, ты голова, - сказал пилот. – Сходил бы ещё, бортача за шкирку сюда притащил, что ли, раз такой умный.
- И схожу, если приказ будет. Чего, не похоже – про кошек-то? По-моему, очень похоже.
- Командир, прикажите ему бортача из гальюна вытащить. А то у меня один вторичный канал барахлит. Не критично, но противно. Его прозвонить не мешало бы.
- Нет, ты скажи, про кошек я – сильно, а?
- Сильно, - взамен пилота согласился командир. – А теперь, будь любезен, сходи, посмотри, что там с бортачом приключилось. Может, он свой злосчастный клапан обеими руками держит?
- Или просто утонул, - ввернул пилот. – Если придётся снаружи дверь раздраивать принудительно, ты осторожнее. А то с ног до головы уделает. Ключ на одиннадцать есть у тебя? Значит, справа от двери панелька, и под ней болт…
- Спасибо, а то я не знаю! – штурман начал отстёгиваться. Замки у него заедало, он приглушённо чертыхался.
- Откуда знаешь-то?
- А кто тебя раздраивал, когда ты с башкой в унитазе заснул? Мы с бортачом и раздраивали.
- Разве я не сам вышел? – пробормотал задумчиво пилот.
- “Ключ на одиннадцать есть у тебя?”, - передразнил его штурман, выбираясь из кресла. – Да по нашей помойке без ключа на одиннадцать и пассатижей буквально не пройти! Челленджер, мать его…
- Типун тебе на язык, - мгновенно среагировал командир. – Сам ты челленджер, понял?
- Виноват, шеф, - сбавил тон штурман. – Сам я челленджер. И папа у меня челленджер, и мама челленджер. А корабль наш зовётся транспорт легкий коммерческий “Урсула”, бортовой семь тыщ полста десять. Так, вроде ничего не забыл. Хотите, сбегаю на камбуз, сухую корочку пожую?
- В гальюн беги!
- Если сглазил нас – амёбе скормлю, - напутствовал штурмана пилот.
- Сам дурак, - сказал командир. – Тоже… язык без костей.
- Я и такую возможность допускаю, - легко согласился пилот. – И действительно, швартовку я однажды завалил, было дело. Вот только из гальюна меня не вынимали.
- Ты стоял на четвереньках, опустив голову в раскрытый унитаз, и спал.
- Это они вам сказали? Командир, у меня в тот день старшей дочери восемнадцать стукнуло… Такой праздник, сами понимаете.
- Да, я заметил, что ты был счастлив.

На несколько минут пилот затих, а потом сказал:

- Спасибо, что не выгнали.
- Пожалуйста. Не надоело со мной?
- Теперь я знаю, что мы выберемся из дерьма, - сказал пилот уверенно. – Поднимемся. Мне было очень страшно идти на амёбу, но я вроде бы справляюсь, да? А вам, наверное, труднее всего было решиться, просто решиться. Но когда-то нужно бросать мелочёвку и браться за серьёзное дело. Пусть опасное, зато…

“Если б ты знал, насколько опасное, - подумал командир. – Тогда, в самом начале, мы потеряли на амёбах не три судна, а тридцать процентов судов. С экипажами. И даже сейчас - когда техника лова, вроде бы, отточена - из вольных охотников, которых нанимает Джексон, пропадает каждый десятый. Вам этого знать не надо, парни.

И уж особенно вам знать не надо того, что никто и никогда не заманивал амёбу на грузовике. Это я сам придумал, в надежде спасти наши шкуры, если облажаемся, и амёба начнет грызть корабль. Идея-то отличная. А вот сработает ли? В принципе, лёгкий грузовик – самое оно. Только не наш грузовик, по которому, и вправду, не пройти без пассатижей. Надо же – оптика заднего вида сгорела в самый ответственный момент. Да, амёба вроде клюнула. Но теперь нам почти девять часов играть с ней, как играла бы очень умная мышка с очень глупой кошкой - прав штурман, действительно кошка она, амёба. Пилот с задачей, похоже, справится. Я – просто должен. А выдержит ли корабль? И вправду ли размеры грузовика уберегут экипаж, если амёба-таки сцапает нас?

Наш экипаж будет первым выжившим после нападения амёбы. И это тоже ребятам знать незачем. Я их командир уже столько лет… Очень много лет. И я безумно хочу, чтобы хоть под занавес карьеры мы несколько сезонов походили на нормальном судне. Мне казалось, ребята смирились с нашей бесконечной невезучестью. Но сейчас я вижу – у них глаза совсем по-другому смотрят. Экипаж почуял шанс. Деньги… Зачем нам большие деньги, у нас уже дети взрослые. Нам, собственно, не деньги - корабль нужен – мощный, быстрый, и главное, новый. И красивый. Обязательно красивый. Мы заслужили. Разве нет? Какие отвратительные бурые пятна у нас на обшивке. Бурые на сером. Когда-то серебристом, а теперь просто сером. Тьфу!”.

- …и я очень рад, - говорил пилот. - За всех нас, даже за этого обалдуя бортача. Он бортач-то хороший, ему бы ещё запчастей… Для головы, ха-ха-ха!
- Куча серого металлолома! – выпалил командир. – Надо было чёрный брать!

Обалдевший от такого неожиданного откровения пилот решил было на командира оглянуться, да ремни не пустили.

В этот момент амёба выстрелила щупальцем. Выглядело это так, будто к кораблю метнулся плотный рой серых бабочек. Самостоятельный, с телом амёбы никак не связанный.

Пилот судорожно рванул управление, но корабль ему не подчинился. Звездолёт по-прежнему медленно отползал задом.

- Отказ! – заорал пилот. – Ввожу аварийное… - и осёкся.

Рой бабочек, не долетев до корабля всего ничего, вдруг рассыпался в мельчайшую пыль и испарился.

- Не ввожу аварийное, - буркнул пилот. – Та-ак… Урок понял. Впитал.
- Я же говорил, пока не увидишь, как она лапой машет – не поймёшь, - сказал командир. – И в руках себя не удержишь, непременно дёрнешься. Рефлекторно. Жить-то всем хочется. Тут привычка нужна. А она всего лишь пристреливалась. Реакцию нашу проверяла. Ну вот, пусть думает, что мы тормоза. Бери опять управление, я блокировку уже снял.

Голос командира был до того ровен, что только полный идиот не расслышал бы, какое напряжение за этим напускным спокойствием кроется.

- А если дёрнуться?
- Это сразу её насторожит. Приготовься, в ближайшие полчаса будут ещё две-три таких проверки. Если нам не хватит выдержки, амёба вполне может бросить погоню и убраться восвояси. И второй раз её не выманишь, она, похоже, корабль запоминает. Или к охоте временно теряет интерес. Будет лениво ждать, пока не сунемся вплотную.
- Кошка… - фыркнул пилот. – Одичавшая. Львица она, а не кошка. Слушайте, шеф, а чего вы так на корыто наше вызверились?
- Да вспомнил, какой мы отвратной масти.
- Ничего, вот наловим кисок, накупим запчастей, починимся, и тут же обшивку полирнём. А вы на самом деле чёрный корабль хотите? Это стильно. А нам разрешат? Военный цвет-то.
- Поживём – увидим, - улыбнулся командир. – Та-ак… И в чём дело?

Это по внутренней связи объявился штурман.

- Шеф, у нас тут проблема. Я вроде парень не суеверный, но… Только не подумайте, что издеваюсь, или шутки дурацкие шучу. Бортача гальюнный прихватил. Вот.
- В смысле?
- А буквально, - штурман говорил чрезвычайно спокойно - примерно как сам командир сразу после нападения амёбы. - Бортач сидит на унитазе и не может оторваться. Будто приклеился. Его что-то за задницу держит.
- Погоди, мы тут посовещаемся минуту, - попросил командир. – И не психуй. Ты же знаешь, нет никаких гальюнных.
- Нуль-шишиги тоже не бывают, - сказал, как отрезал, штурман. – Вы поскорее там совещайтесь, бортач в панике.
- Ты ему напомни, что он инженер, - посоветовал командир и отключился.

Пилот сосредоточенно управлял кораблем.

- Эй, ты, - позвал командир.
- Да, шеф? – отозвался пилот небрежным тоном человека, который вообще-то очень занят, но тем не менее, готов помочь.
- Нашёл время для розыгрышей. Чем бортача от сиденья отклеивать, говори быстро!
- Что-то произошло, шеф?

Тут амёба выстрелила снова. Пилот дёрнулся всем телом, а вот корабль – нет. Хотя командир управления не перехватывал – он, раздосадованный и злой, оказался к этому просто не готов.

- Уфф… - пилот сделал несколько глубоких вдохов. – Получилось, шеф! Получилось у меня, ага?
- Ну, получилось, - командир поймал себя на желании утереть пот со лба, он даже руку поднёс к забралу шлема. Пришлось включить обдув. – В следующий раз немножко шевельнись. А потом начнем отпрыгивать всерьёз. Потому что она тоже – всерьёз начнёт.
- Понял, шеф. Принято к исполнению.
- Ты чем сиденье в гальюне намазал, комик? Думаешь, это смешно очень - сегодня-то?
- Уже не думаю, шеф. Только я тут ни при чём. Честное слово.
- Значит, по-твоему, бортинженера гальюнный за задницу держит?! – начал закипать командир.
- Я думаю, - сообщил пилот безмятежно, - что этот придурок за свой любимый клапан зацепился, когда вставал. Инструментальным поясом зацепился. И если он действительно инженер, то когда-нибудь догадается пояс расстегнуть. Я так полагаю, часа два-три ему на решение этой нелёгкой здачи хватит.

Примерно минуту командир молчал. А потом сказал:

- Нас ведь кидать будет ого-го.
- Да он сидит мёртво, враспор, - живо откликнулся пилот. – Там же в скафандре не шелохнёшься. И крышка на унитазе полумягкая, задницу не отобьёт. А мы ему сообщать будем о возможных эволюциях судна.
- Ха! Ты сейчас увидишь, какие начнутся… Эволюции. Нет, я так не могу. Случись что, это же намеренное оставление члена экипажа в опасности.
- Шеф, ну хотя бы минут двадцать! Если бы я действительно нарочно пакость устроил… А то ведь – само! Грех упускать такой случай.
- А твой вторичный канал, который звонить надо?..
- Да чёрт с ним. Зато настроение, шеф, настроение как поднимется!

Командир подумал еще немного, а потом вызвал штурмана.

- Только не падай в обморок, - сказал он, - но это, похоже, и вправду гальюнный.
- Чего-о?!
- Ничего. Что слышал. Скажи бортачу, пусть действует по обстановке. И беги сюда.
- Шеф, а вам не кажется, что это просто наш водила сиденье клеем намазал?
- Не кажется, - отрезал командир. – Давай в рубку.
- Так вы мне приказываете бортачу открытым текстом сказать – мол, гальюнный тебя схватил?
- Ка-ак вы мне надоели! – воскликнул командир и ушёл со связи.

Настроение, как и говорил пилот, заметно поднялось. Именно такое стало, какое надо, когда драпаешь от адской амёбы. Боевое.

- Ты догадываешься, что будет, если трюмный еще хотя бы раз украдет выпивку? – спросил командир пилота. – Я его в открытый космос вышвырну.
- Бедняга трюмный… А вы знаете, какие ужасные складские водятся на перевалочных базах? Заглатывают целые контейнеры за один присест!
- Вот справимся с задачей, я тоже заглочу, - пообещал командир. – Не контейнер, но в близких объёмах. Ладно, работаем. Нас ожидают восемь с половиной ярких и запоминающихся часов! Кошка, кошка, вызывает мышка! Не поймаешь, не поймаешь!..

Чалый звездолёт, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов.

А нуль-шишиги всё шуршали в чёрных дырах, сетуя на падение скорости света...