1

Артур Фука арендовал полтора офиса на одном из верхних этажей деловой башни незадолго до своего двадцатипятилетия. К угловому кубику, оправленному в небесное стекло, фальшпанели и ковролин, частично ограненному карнизом с голубями, примыкал голый пенал, который прорезала лишь косая тень от ветрозащитного экрана. Сначала Артур поместил в призовое помещение три спортивных тренажера, затем - свою секретаршу.

Этаж вмещал также большую контору по торговле земельными участками, отделение туристического агентства низкого пошиба, филиалы нескольких торговых ведомств и службу приема и переадресации звонков в отсутствие хозяев из одной никотиновой старушки-скелетика и ее сверхмощного коммутатора всех видов связи. Выше располагались владения корпорации, ниже - офисы, офисы и офисы, этаж за этажом, до самого торгового яруса. Там в хромированном кафетерии выстаивала в очереди, образцово составив вместе носы и высокие массивные каблуки туфель, да изредка делала терпеливый шажок вперед весьма заметная девица в фиолетовом жакете, увенчанная солнцезащитными очками на макушке и ростом превосходившая не только людей голодного строя, но и раздатчика в белом колпаке – известного всему городу баскетболиста-любителя. На стоянку у подножия башни вползал белый почтовый фургон.

Внешностью Фука наделен был самой приятной: лицом пропорциональный, ультрафиолетово загорелый, при небольших залысинах в сливочных волосах, с неброской мускулатурой, крепкий, предпочитавший белые костюмы. Занимался Артур делами незначительными. Фотографическая помощь в бракоразводных процессах, не слишком энергичный розыск пропавших без вести, сбор сведений на интересующие лица - и никаких убийств, ожерелий, мальтийских соколов. С клиентами он обращался качественно, работал творчески, не забывал о конфиденциальности, преуспевал и жить собирался лет до ста. "Частный детектив - одна из самых безопасных профессий на свете, - надоедал миру Артур, - ну, сколько вы знаете почивших частных детективов? Марло добрался до сорока-пятидесяти, да и после наверняка жил долго и счастливо. Вулф сделал по меньшей мере семьдесят, несмотря на ожирение. И даже не буду говорить о старом пчеловоде. А я? В меня не стреляли, не бросали ножей, меня ни разу не били по голове, а это все здорово продлевает жизнь. Допустим, мне осталось еще лет этак семьдесят. Что можно сделать за такое ничтожное время? Разве что стать седым, невеселым детективом на покое. К частным сыщикам смерть приходит последним клиентом. Как, впрочем, и к проституткам."

Артур не часто принимал в офисе роковых красоток. Целых три причины этому Анна Кийт, его высокая секретарша в фиолетовом жакете с гофрированными черными узорами, уже утвердившая на прическе дужку наушников взамен темных очков и двумя пальцами поправившая вынесенный под подбородок микрофончик, наблюдала на своем селекторе. На первой линии горевал бывший Станислав. Она старалась обходиться с ним помягче - Станислава, большого, как дорогой плюшевый медведь, и вместе с тем женственного в манере речи и в движениях, ей было жаль.

На второй линии томился действующий Олег, с которым Артур отказался разговаривать таким прекрасным утром. Поколебавшись, Анна все-таки нажала клавишу: изящного Олега, коротко стриженного, спортивного, как-то раз в лакированных штиблетах отрабатывавшего скользящие движения футбольного полузащитника на толстом ковролине, она терпеть не могла и не перескочила его линию лишь из чувства профессионального долга. Ее стол Артур втиснул между увешанным цилиндрическими грузами "Наутилусом" и центробежной установкой "Циклон"; египетская шея и голова Анны возвышались над матовой перегородкой. В мочках ее посверкивали скромные сережки.

Наконец она добралась до субъекта ростом в сто восемьдесят сантиметров и весом в сто три килограмма, именуемого Сусликом, на третьей линии. "Суслик, луговая собачка, - сказала Анна. - Я терпеть не могу кино." Суслик без напряжения брал веса на "Наутилусе" и нравился Артуру, что не нравилось Анне. Кийт происходила из хорошей семьи. Среди предков ее были новозеландка, миссионер и мадагаскарец, родилась и выросла она в Северной Африке. Прадеда ее назвали в честь города Энн, бабку - в честь прадеда, мать - в честь бабки, а утонченная, ледяная, равнодушная Анна Кийт назвала дочь в честь себя. И новая Анна Кийт подумывала назвать ребенка, который однажды превратит ее в синусоиду, в честь города Энн.

Подмигнула лампочка над четвертой линией и Анна щелкнула клавишей: из правого в левый наушник тут же проложили автостраду. "Суслик? - спросила она у микрофончика. - Олег? Станислав? У некоторых людей есть ужасная, ужасная привычка занимать сразу по две линии". С опозданием загудело слоновое дыхание крупного мужчины или очень крупной женщины. Анна только коснулась клавиши накладным ногтем, как вдохи-выдохи недавно бежавшего толстяка трансформировались вдруг в тонкий присвист болезненной истерчики. В замешательстве Анна стащила с головы наушники. Ничего подобного она в своей секретарской жизни не слышала.

"Это Констанция, - сказал женский голос. - Мне надо немедленно увидеть Артура. Понимаете, это вопрос жизни и смерти."

Пожалуй, лишь такой звонок мог моментально просочиться сквозь Анну. Она состроила Артуру страшные глаза. Всегда готовый к труду и обороне, он энергично соскочил с тренажера, накинул пиджак и развернул к себе монитор с камерой на шарнире. Анна щелкнула селектором и обошла перегородку. Привычно мутное видео некачественной и незащищенной камеры общественного аппарата вспыхнуло: и тут Анна в обратной последовательности услышала, как на ходу преображаются истеричные полувсхлипы в тяжелую работу объемистых легких.

Казалось, в экран плеснули золотом: желтые волосы, слишком уж густые, занимали три четверти кадра, и на последней четверти, в потеках и пятнах на линзе аппарата, огромный и блестящий черный глаз внимательно смотрел в камеру. Глаз лишен был века и ресниц, по серой коже вокруг него разбегалась рябь мелких морщинок. Анна вдруг поняла, что абонент попросту навалился на аппарат, зрачком в объектив и губами касаясь мембраны: ей самой приходилось сгибаться в общественных будках, чтобы оказаться в поле зрения камеры. Вдруг они увидели абонента в профиль. Край шляпы, пепельная щека в мельчайших складках, губы так вытянуты, что напоминают розовую трубочку. "Артур? - спросил абонент мужским голосом. - Меня зовут Константин и мне хотелось бы встретиться с вами."

"Очень хорошо, - сказал Артур профессионально ровно. - У меня сейчас как раз не слишком много клиентов".

Клоунские желтые волосы затряслись. Абонент засмеялся, и смех его дрожал и менял модуляцию: то глухой, то визгливый, то дребезжащий, то урчащий. Он несколько отстранился от камеры и Анна разглядела среди отраженных зданий на политой, безоблачно блестящей мостовой перед будкой сверкающую искорку их собственной башни. "Если вы сегодня свободны, то моя секретарша договорится с вами о времени встречи", - сказал Артур.

"О нет, - со всхлипом сказал абонент. - Мне бы хотелось договориться о встрече с вами". И Анна оставила их.

Когда Артур Фука подступил к ее перегородке, он был несколько бледен, но собран, и ладил на свой организм наплечную кобуру с противовесом.

Он собрался уехать, сославшись на незаконченное дело со старым клиентом, и сказал, что новый обещал быть днем. "Но мне еще надо отдать те загородные пленки".

Артур попросил Анну поставить запись звонка только с картинкой, без звука, и они просмотрели ее покадрово, составляя портрет клиента. Он очень худ и высок, зовется то ли Константином, то ли Констанцией, уродлив, может быть как мужчиной, так и женщиной, носит шляпу и плащ. О цвете плаща долго спорили. Судя по всему, клиент пользуется формирователем голоса. Анна не знала, существуют ли формирователи дыхания и глушители сердцебиения. В конце записи сорочьий глаз Артура усмотрел на экране что-то блестящее. Они долго рассматривали этот участок картинки в увеличении, но Анна так и не смогла сказать, что это. Артур лично стер запись.

Артур извлек из сейфа маленький револьверчик с тонким стволом и перламутровыми накладками, пристроил его под мышку и застегнул клапан.

"Да?" - прилежно раскрыла голубые глазки Анна.
"Мне показалось, что это серп".

Сотовая связь с Артуром существовала лишь теоретически. В городской окружности его кремовая машинка то скатывалась в длинный туннель под водохранилищем, то проскакивала одну из многоуровневых развязок, то по блестящему корпусу ее пробегали частые тени арок бесконечной аркады. Анна в некоторой растерянности запустила, не снимая наушников, сложнейший гражданский авиасимулятор - за стеклянной стеной кстати проплыл небольшой репортерский вертолет, окна завибрировали. Она нейтрально поглядывала на дверь с золоченой ручкой: в любой момент мог войти разноголосый клиент с желтыми волосами, и это изрядно портило ей настроение. Едва ли Артур умчался, чтобы не встречаться с ним. Он любил и берег всех своих клиентов, и, что бы ни творилось в личной его жизни, в профессиональной никогда не бросал одного ради другого.

Полтора заоблачных часа спустя вошел, деликатно постучавшись, смуглый человек в джинсах, синей рубашке, с крашеной челкой, сумочкой под мяч для игры в боулинг на ремешке через плечо, которую он вдобавок придерживал рукой. Анна неуверенно вышла из-за перегородки. Как-то у одного клиента в отсутствие Артура пошла кровь из ушей, и с тех пор Анна каждый раз нервничала. Посетитель измерил ее восхищенным взглядом и ласково испросил разрешения подождать на диванчике. Потеплевшая сердцем Анна Кийт разрешила. Посетитель, медленно снимавший через голову ремешок своей сумочки, был располагающим к себе, обходительным. Анна стояла перед ним и весело покачивалась на каблуках, он что-то рассказывал, держа сумочку на коленях. Потом замолк, равнодушно оглядел офис, накинул ремешок, встал и вышел так бысто, что она не успела его проводить.

Через два месяца этот же посетитель, выпускник юридического факультета, взорвал себя и офис частного детектива в пятнадцати кварталах отсюда при помощи склянки с нитроглицерином, принесенной в сумочке из-под мяча для боулинга. Офисы он обходил по телефонному справочнику.

Анна еще вспоминала посетителя, мягко улыбаясь, как в офис ворвался взвинченный Олег. "Где Артур? - вскричал он. - Я хочу его видеть! Почему он не хочет видеть меня?!" Кийт категорически отказалась звонить Артуру. "Откуда ты знаешь, - сказала она, - может быть, он как раз сидит в каком-нибудь шкафу с видеокамерой, а?" Олег, окрыленный действием подбадривающего препарата, буйствовал и метался по клетке. Анна со страхом ждала, что войдет клиент.

В конце концов, Олег наткнулся на дверь и выпорхнул в коридор. Анна тут же позвонила Артуру, но он как раз нырнул в очередной туннель.

От посадки в сложных метеоусловиях ее оторвала секретарша из торгового ведомства, с наушниками и микрофоном, остатками пасьянса в голове. Она с круглыми глазами вытолкала Анну в коридор, где уже толпились секретарши из конторы по торговле земельными участками, туристического агентства, да еще несколько приехали на лифте с нижних этажей.

Олег каким-то образом ухитрился выбраться наружу, на карниз, и сейчас, лежа на спине, сосредоточенно просовывал ноги под наклонный ветрозащитный экран. Мягкие туфли его уже болтались в воздушной пропасти. В руке Олег держал раскрытую опасную бритву, а с двух сторон к нему бочком подступали пожарные в оранжевых касках. Осознав, что весь оказаться внизу он не успеет, Олег плашмя прижал бритву к адамову яблочку. Пожарных это не особенно впечатлило. Тогда Олег вытащил ноги из-под экрана, вскочил и набросился с бритвой на правого пожарного. Лезвие чиркнуло по каске. Пожарный отшатнулся и врезался в стекло, пошедшее трещинами.

Вздохнув, Анна отвернулась от гладиаторского ристалища и, возвышаясь над секретаршами, вернулась в офис. Там она села за свой стол, нацепила наушники и только тогда заметила на диванчике яркий желтый парик.

Анна выбежала в коридор и бросилась к лифтам. Со стратегически выгодной позиции у гигантской кадки с маленькой пальмой она перебирала лица. Из лифта вышли еще двое пожарных, а Анну кто-то толкнул: краем глаза она уловила промелькнувшую высокую тень, руки коснулся металл. Он протиснулся между пожарными: в черной шляпе с обширными полями, с гибкой шеей, обмотанной, невзирая на подчеркнуто летнее время, красным шарфом, в длинном темно-зеленом плаще. Между смыкающимися половинками дверей Анна увидела у него в опущенной руке маленький, с указательный палец, серп.

2

Артур Фука снимал просторную квартиру в районе Нью-Кастл. Главная достопримечательность района располагалась прямо напротив: второсортное казино, оформленное под огромный замшелый замок с шестью зубчатыми башнями и флагами над ними. Во рву парковались машины. Субботним вечером Фука устраивал вакханалию: всем приевшийся маскарадный прием со спиртным океаном и ритмичным битом, на котором присутствовали его знакомые, знакомые Анны, их общие знакомые.

В беленькой рубашке с галстуком, темно-красном пиджаке, темно-красной юбке и таком же берете со значком авиакомпании Анна Кийт втащила за собой по лестнице Суслика в леопардовой шкуре. Артур метался по комнатам в белом кителе: прятался от гостей за тяжелыми портьерами с каменными складками, приставал к официантам, разгромил поднос с виски. Был он страшно возбужден и энергичен, глаза его горели. В главной комнате свита Артура развалилась в кожаных креслах кружком, дымила и попивала водку с мартини, мартини со льдом, лед с виски, виски с содовой и содовую с водкой. На внушительной кухне стайка общих знакомых расположилась в вольных позах, их многокрасочные волосы пронзали шпильки, прорезали костяные гребешки, торчали по окружности тонкие спицы, инородные объекты сверкали в мочках, ноздрях, губах и бровях. По спальне Артура грустно бродили женщины в длинных одеяниях.

Анна осторожно переступила через молодого фокусника, искавшего на ковре свои контактные линзы. Она выпустила руку Суслика: он тут же отбежал и на спор высосал высокоградусный переносной резервуар. После чего Суслик скитался. За время скитаний микросхемы его разладились, и пришел он в полную функциональную негодность. В задумчивости Суслик встал на кресло и рухнул с него на стол, проехавшись леопардовым телом по фужерам, бокалам, прочим емкостям и закускам. Он остался храпеть на поле боя, не получив ни царапины.

"Девушка, а девушка, а что такая девушка, как вы, делает со своими друзьями?" - обратился к Анне низенький коротконогий сценарист в хоккейных щитках. "Наверное, съедает?" - спросил его близнец.

Они ритуально пели и плясали вокруг Анны, державшей в каждой руке по бокалу с шампанским, а она все никак не могла найти глазами Артура. Сценаристы потянулись дрожащими ручками к ее коленкам - Анна в полупоклоне ловко сунула им бокалы и пошла по комнатам, слегка раскачиваясь и угрожая падением. "Пристегните ремни!" - крикнул ей вслед сценарист.

Грустный космонавт в шлеме с поднятым забралом видел, как Артур пробежал через комнату с револьвером. "По-моему, за ним гналась эта штука," - добавил он. Анна прихватила еще одну "Кровавую Мери" и повалила ведерко со льдом. Пират в бумажной треуголке, со сползшим на шею кругляшом глазной повязки, видел только Артура, обходившего комнаты "с дамским револьверчиком". Зато отощалый ангел с сахарными крыльями наблюдал, как через комнату медленно прошествовало существо на четырех длинных ходулях. Анна едва не расколотила локтем большое зеркало. Извлеченная из ванной парочка фавнов сообщила, что Артур "разговаривал с пауком": Артур стоял перед ходулями, запрокинув голову, а существо вещало. С шеи у него свешивался на цепочке небольшой серп.

На вешалке в прихожей Анна обнаружила зеленый плащ, а на полочке для шляп - широкополую шляпу. Все на нервах, она снова обратилась к шампанскому. Два пришельца завладели стратегическим запасом хлопушек и теперь терроризировали публику конфетти. Анна даже запуталась в портьере и едва не раздавила взвизгнувшего сценариста. И вот с пустым бокалом она ушла в глубину дома, в его мрачную сердцевину, полную частых вздохов. Там она увидела высовывающуюся из-под портьеры ходулю.

В задней комнате две девушки развлекались метанием бокалов.

Бережно сложившись, Анна потянула ходулю, вытащила ее целиком и посмотрела на ременное крепление на другом конце. Потом отодвинула портьеру и вошла. Остальные три ходули валялись на ковре. Анна наступила на них и одна откатилась в сторону. По центру комнаты на журнальном столике установлены были часы с парой циферблатов и двумя кнопками сверху, а рядом с ними - шахматная доска. За белыми сидел с прямой спиной Артур. За черными прихотливо изгибался его клиент: его стручкообразная морщинистая голова с огромными глазами мерно покачивалась, с длинной шеи свисал кровавый шарф.

В углу стояла кушетка, как в кабинете психоаналитика. Анна забралась на нее и уснула.

3

Артур Фука получил во владение гроб на краткий промежуток времени. С двух до шести он возлежал на красном бархате, невероятно исхудавший, в черном костюме, его волосы казались седыми, торчали в стороны и завивались на концах. У ограды похоронного бюро под ярким солнцем сверкала линия лимузинов его клиентов. В пристройке для прощаний отставные жены, удачно поймавшие развод, выстроились к Артуру, возглавляемые темнокожей дамой в матовом жемчужном ожерелье. Среди шелков и вуалей ждали траурная Анна и Суслик в сером костюме.

За месяцы болезни Артура его секретарша предприняла собственное расследование. Вот она в первый раз пришла в онкологическую клинику: Артура перевели в отдельную палату, он был бледен и говорил тихо, запретил остригать себе ногти - длинные желтоватые пластинки, считал часы до следующей дозы обезболивающего. Анна обсуждала с ним климат, романы, писателей, тысячу разных вещей, но Артур ни слова не сказал ей о Константине или Констанции - так молчал Вулф перед полицейскими и Марло перед похитившими его головорезами. Артур Фука, пожираемый раком, сберегал интересы своего последнего клиента.

Когда она вышла из палаты, то увидела в противоположных концах коридора Станислава с большим хрустящим букетом и Олега со стаканчиком кофе. Повинуясь секретарскому рефлексу, Анна вернулась к Артуру и доложила, что к нему двое посетителей. "Однажды Олег пришел к психоаналитику, - сказал ей Артур, - и сказал ему: "Доктор, я вас люблю". "Пожалуйста, конкретнее", - ответил ему психоаналитик. "Я хочу вступить с вами в сексуальную связь", - сказал тогда Олег. "Конкретнее", - ответил психоаналитик. "Я хочу, чтобы вы умоляли меня, ползали у меня в ногах, а я бы вас отталкивал", - сказал Олег. "А дальше?" - спросил психоаналитик. "Я написал бы вашей жене, вашему супервизору, жена ушла бы от вас, вы потеряли бы место", - сказал Олег. "А знаете, - сказал психоаналитик, - вы ведь начали с того, что вы меня любите".

Анна составила список гостей Артура и обзвонила их всех, но так и не выяснила, кто впустил Констанцию на вечеринку. Вероятно, это сделал сам Артур. Анна обнаружила магазинчик цирковых принадлежностей, в котором Константин заказал свои ходули. Для доставки указан был адрес многоквартирного дома в старом квартале, одного из сети домов, принадлежащей католической церкви, и Анна вышла из такси у ступеней блеклого кирпичного здания с поднятыми пожарными лестницами и узорными решетками на окнах. На первом этаже она нашла квартиру управляющего.

Анна и Артур познакомились на бурном приеме в самодельном пентхаузе одного из богатых артуровых друзей. Артур Фука был очень пьян, когда выступал со своим коронным номером о жизни частных детективов, но Анна выслушала его внимательно и после предложила свой набор: квалификацию, такт, работоспособность и преданность. Тогда ей было восемнадцать.

Анна Кийт не строила иллюзий насчет своих детективных способностей. Управляющий отказался впустить ее в квартиру Константина. Она поехала домой, подобрала в сети материалы и установила, что в этом доме за последние шесть месяцев произошли три убийства и одиннадцать естественных смертей.

Рядом с домом Артура осталась машина, взятая Констанцией на прокат. Анна выяснила это случайно: на третий день после маскарада за запаркованным в замковом рву грузовичком приехал ленивый желтый буксировщик. В голове у Кийт щелкнуло, она проследила за машиной до прокатного агентства и полюбовалась на копию водительского удостоверения Константина Гримма, пятидесяти шести лет, женственный образец его росписи и оставленный им залог: два золотых кольца, цепочку с брелоком в виде песочных часов и крохотный серебряный череп. Анна понятия не имела, как Константин уехал с вечеринки.

Она прилежно свела все сведения в систему. До маскарада клиента Артура наблюдали многие, у него были квартира на третьем этаже, машина с неимоверным числом пройденных километров на спидометре, он делал заказы и посещал магазины. После маскарада его не видела ни одна живая душа.

Оставалось выяснить, что произошло на приеме у Артура, зачем клиент встретился с ним и какое поручение Артур взялся выполнить. Оставить расследование Анна не могла. Для нее, как и для Артура, это был вопрос профессиональной чести. Она второй раз пришла в клинику: у Артура уже выступили ребра, выпирали мелкие косточки на шее и руках, щеки ввалились, но разговаривал он легче - наступила последняя ремиссия. "Я должна была договориться с этим клиентом о встрече, - сказала Анна. - Это входило в мои обязанности."

В день, когда Артур узнал о своей опухоли, ему в офис позвонил Константин. Он не скрывал своей личности и ничего не доказывал - с таким лицом ему это было ни к чему. Константин дал Артуру свой адрес и предложил игру, которую предлагал немногим. Артур отказался и тогда Константин нанял его, как частного детектива. Через полчаса Артур, с заряженным револьвером, отключенным телефоном и видеокамерой на пассажирском сиденье остановил машину у кирпичного дома. Он вышел и оглядел обсаженную вязами улицу. Затем поднялся в квартиру на третьем этаже. Константин предложил ему два варианта: либо игра по партиям, партия за год, либо - игра по ставкам. "Я хочу жить до ста лет", - сказал Артур.

Они сошлись на семидесяти годах в ставке. Константин пояснил, что предпочитает состязаться с людьми разных социальных слоев: домохозяйками, страховыми агентами, королями. "Это расширяет мой кругозор", - сказал он. Никогда еще ему не приходилось играть с частным детективом. "Умение играть в шахматы тут ни при чем", - сказал Константин доверительно. "В игре со мной каждый - гроссмейстер".

Константин выложил на стол шахматную доску и уже расставлял на ней фигуры, когда Артур спросил: "Зачем мне играть?" "Да, - сказал он Анне, приподнявшись на больничных подушках, - я подумал тогда: зачем мне это? Я любил свою работу, но что ждало меня впереди? Еще клиенты, еще гостиницы, еще разводы... Да, мне никогда особенно не везло, но больше всего в жизни мне не повезло в тот день: и не потому, что я узнал, что у меня рак, а потому, что я понял, как глупа моя работа. А на кону - только она. Кроме нее оставалось еще семьдесят лет, но что можно сделать за такое ничтожное время? И я отказался, и я ушел".

Анна молчала. "Но потом, - сказал Артур, - на той вечеринке, я подумал, что семьдесят лет - очень даже приличный срок".

В трех открытых автомобилях к похоронному бюро подкатили счастливые мужья. Один из них, бывший сутенер в мокасинах и куртке крокодиловой кожи, поцеловал Артура в выпуклый лоб. Анна и Суслик прошли рядом с гробом.

После шести Артур Фука был кремирован.