Телу не нравится, рассудку тоже. Неуютно, не так, как должно быть. Но и на то, что уже мертв - не похоже. Хотя что значит "не похоже"? Откуда информация? Обстановка немного разочаровывает, но вполне годится для мира теней какого-нибудь. Поехали с друзьями на рыбалку... Что же там случилось? Утонул?
Все эти странно спокойные мысли заняли меньше секунды. Андрей поднял руку, рассмотрел ладонь. В пляшущем свете факела она казалась и мертвой, и незнакомой. Опустил глаза, увидел рубашку, ремень, убегающие куда-то в темноту джинсы. В крошечном круге света больше нет никого, но вокруг видны еще огни, такие же мерцающие, слышатся голоса. Смех. А вот кто-то взвизгнул...
- Что за фигня? - проверил Андрей голос. Глухо как-то. - Рыбалка, рыбалка, раз, два, три... Гхм!
- Поперхнулся? На, попей.
Рядом оказалась женщина, лет тридцати, худенькая и маленькая. На головке какая-то круглая, одновременно и взлохмаченная, и очень живописная прическа. Длинные просвечивающие пальцы крепко держат металлический кубок, в нем что-то пузырится.
- Да пей же!
- А что здесь?
- Вот дурной! - женщина заразительно захихикала, став сразу очень некрасивой, но в то же время очень миленькой. Остренький носик, как у ежика в мультфильмах. - Что бы что-то было, еще про это сказать надо!
- Как сказать?
- Скажи: выпью вина!
- Выпью вина... - Андрей принял кубок и едва не уронил - тяжелый...
В сосуде действительно оказалось вино, вроде бы даже крепленое. Дрянь вино, но пить его было очень приятно. Он заставил себя остановиться после нескольких глотков, посмотрел на женщину.
- Вас как зовут?
- Хитер! - умилилась собеседница.
И отступила на шаг, прямо-таки растворившись в темноте. Снова один. Андрей едва удержался, чтобы не сплюнуть с досады - все-таки не дома. Вообще не понятно где. Хотя над головой, кажется, поблескивают звездочки... Он выпил еще, взял кубок обеими руками, всмотрелся зачем-то в жидкость. А ведь она не убывает, нет... Рыбалка. А это, значит, была русалка?
Поехали на Мелкое, втроем, да еще уговорили с собой Одилжона. Он все равно не пьет, так пусть баранку крутит. Сергей и Мишка сидели сзади, болтали, ржали, а Андрею скоро надоело к ним поворачиваться. Он выпил бутылку пивка, потом даже немного задремал. По радио несли какую-то чушь... Палатку не взяли, решили в машине заночевать, все-таки не так комары зажрут. Раставили удочки, выпили, конечно, подурачились - ничего необычного. А потом, наверное, пошли купаться.
Андрей покачал головой, осуждая свое прижизненное безрассудство, и пролил на себя немного вина. По мятой желтой рубашке расползлись красные пятна. Так, а почему же она сухая?.. Факел горит. Да это и не факел, это плошка стоит на длинной тонкой подставке, а в ней масло, что ли... И вообще, не полез бы Андрей купаться одетым. Наверное...
Захотелось курить. Вот, пожалуйста, в кармане пачка "Золотой Явы". Сигареты не мокрые, да и не высушенные, вполне нормальные сигареты. Андрей оглянулся - может быть, здесь не курят?.. Никого, только оживленно болтающие голоса в отдалении. Да плевать на вас на всех! Он прикурил от плошки, выпустил дым в темноту. Голова отозвалась легким похмельным ощущением. Легкой тяжестью. Средней степени легкости тяжестью.
- Тра-та-та, тра-та-та, вышла кошка за кота!.. - зачем-то спел Андрей и прислушался. Голоса, кажется, тоже прислушались. - За кота котовича, за Бориса Львовича... Гхм.
Песня кончилась, никто не пришел. Он еще раз затянулся и в этот момент что-то будто кольнуло в памяти. Моторика... Андрей опять поднял руку, обхватил губами фильтр сигареты, зажмурился. Хохот, это Одил. Он смеялся над Андреем, и Мишка тоже крякал, а Сергей... Сергей и налил в стакан Андрею какую-то гадость, и не хотел говорить, какую. И эти два клоуна тоже не говорили, смеялись. Сволочи... Андрей тогда закурил, чувствуя нарастающее бешенство, руки дрожали, вот как сейчас.
Но что потом? До этого момента, значит, все было нормально. И не важно, что они плеснули в стакан, важно только что было потом. А ведь тогда уже стемнело, значит дело шло к полуночи. А кстати, который час?.. Он едва не перевернул кубок, резко вздернув руку. Но часы стоят. Светятся на них цифры, указывая на половину первого ночи, но не мигают секунды, застыли на тридцати двух. Разве с электронными часами так бывает? Андрей немного понажимал кнопки, но ни одна не действовала.
- Так что получается? Инопланетяне меня похитили? - Андрей выпил вина. - Или как?
Из темноты появилась еще одна женщина, теперь длинноволосая блондинка в сари. Или в чем-то вроде сари. У нее было треугольное лицо, с широким чистым лбом и остреньким подбородком. Женщина спокойно взялась за кубок и потянула его к себе, Андрей отпустил.
- Выпью джина, - сдержанно сообщила дама и действительно стала пить маленькими часыми глотками, не отрывая от Андреся пристального возгляда водянистых, светло-зеленых глаз. Запахло можжевельником.
- Меня зовут Андрей, - он помахал гостье рукой, затянулся и выпустил дым в сторону. - Я не знаю, как сюда попал. Что это за место?
- Тебе следовало разобраться в этом прежде, чем лезть, - незнакомка вернула кубок. - А сейчас с тобой хотят поговорить. Иди за мной.
Стискивая в руках металл, Андрей попробовал пойти. Оказалось, что все это время он сидел на высоком табурете. Под ногами чувствовалась то ли газонная трава, то ли жесткий ворсистый палас, Андрей тихонько бросил вниз сигарету и тщательно придавил огонек. Они шли от плошки к плошке, иногда проходя мимо болтающих женщин. Те пили из похожих кубков, некоторые что-то ели.
Город женщин, довольно бессмысленно подумалось Андрею. Сейчас мне как Мастроянни суд устрят, или что там было в фильме... Давно смотрел, ничего не помню. "Он спит в носках!" Я не сплю в носках, бояться пока нечего. Но что случилось, куда я залез? Он вспомнил ветки, бьющие по лицу. Куда-то шел... Да! Обиделся и пошел прогуляться, а еще хотел порезать им снасти! Нож нес в руке, дешевенький нож с пластмассовой ручкой, он торчал за сапогом, а теперь... Теперь его нет.
Может быть, просто потерял. Шел через лес, чтобы сделать крюк, подкрасться по берегу и порезать снасти этим гадам. Но по дороге злость ушла, а небо оказалось таким звездным, что... Решил выйти из леса, но не к реке, а на холм, в другую сторону. Полежать в траве, подумать. На холме не должно быть комаров, там ветрено.
- Вот и ваш гость! - блондинка остановилась и поманила в круг света Андрея. - Гадает, бедный, какие инопланетяне его похитили.
- Выпью за гостя пива! - пробасила полная рослая женщина, очень похожая на Мишкину тещу, даже в таком же платье, "веселенький ситчик". Она принялась шумно пить, сидевшия рядом подруги засмеялись.
- И я за вас пива, - попытался улыбнуться Андрей и осторожно глотнул. Пиво. Дрянь пиво, но пиво.
- Не стоит больше его мучать и, с вашего позволения, я начну, - заговорила сидящая в центре стройная смуглянка в явно дорогой, может быть даже соболиной, шапке. - Ты человек, а мы - не люди. Не думаю, что уместно сейчас разбираться подробнее. Время торопит нас, так слушай. Твой мир в опасности. Есть силы, которые...
- Да уж, есть силы! - пробасила толстуха, опять вызвав смех.
- Которые грозят ему гибелью. Не городу, стране или даже планете. Всему миру, - смуглянка свела брови и смотрела на Андрея очень строго. - Ибо ваш мир лишь жалкая часть того, чему ты не знаешь названия. Вы, люди, не знаете законов, удерживающих в сохранности... Ты меня слушаешь?
- Да-да! - оторвался от кубка Андрей. - Я слушаю.
- Не знаете удивительной красоты, гармонии, связывающей каждую точку с бесчисленным множеством других, охватывающих... Охватывающих все. И эта гармония зовется Любовью. Только она соединяет... Части.
- Так, так, - Андрей покивал, предлагая продолжать, но пауза тянулась, смуглянка все так же строго смотрела ему в глаза.
- А так - это вот как, - заговорила толстуха. - Она тебе, дурню, пытается объяснить, что если хочешь спасти свой мир, то давай скорей ее полюби. Иначе все рассыпется в прах. Так что?
- Что?
- Ну то. Будешь ее любить вечно, или пустишь свой мирок в тартарары?
- Вечно? - переспросил Андрей и натянуто улыбнулся, обведя глазами присутствующих. Но все выглядели очень серьезными, только блондинка отвела взгляд и что-то замурлыкала под нос. - А поподробнее мне нельзя объяснить? Вы кто?
- Этого ты не поймешь, - вздохнула смуглянка.
- Богини, кто ж еще? - твердо сказала толстуха. - И нечего ему больше понимать. Счастье тебе выпало, человечек. Давай скорей люби ее, и все будет отлично. Только хватит пиво-то лакать, постыдился бы, а?
- А что значит - "полюби"? - давление со стороны всегда давало Андрею какую-то опору. - Вообще, почему я? Вы тут шутки шутите, а ведь мне-то невесело. Как я сюда попал?
Женщины рассмеялись, все, кроме смуглянки. Они сгибались, падали от хохота, расплескивали вина из кубков, роняли плошки. Андрей сделал большой глоток, еще раз взглянул в глаза той, котороую ему требовалось "скорей полюбить" и сделал несколько шагов назад. Ничтоженое расстояние в этом странном мире сразу отдалило его от кампании, померкли огни, поутих хохот.
Там, в полузабытом прошлом, над самым холмом висела луна, круглая, очень белая. Андрей шел к ней, спьяну надеясь, что на вершине удастся лучше рассмотреть моря и океаны планеты-соседки. Может быть, даже кратеры. Хотя хочется увидеть, конечно же, что-нибудь совершенно другое, то, на что намекает этот круг в темном небе, дыра в какой-то чужой мир. Он шел, спотыкаясь, падая, хватаясь за высокую траву, а потом оказался в полутьме, среди чудных светильников и не менее чудных женщин.
- Ну посиди со мной, что ли... - это Ежик, оказалась за спиной, скрючилась на высоком табурете, обвила его одинокую ножку. - Она тебе понравилась?
- Кто?
- Не пытайся выиграть время дурацкими вопросами, - она опять презабавно сморщилась. - Время ты можешь только потерять. Дай кубок, выпью вина.
- Мне все нравятся, но я не понимаю... Ничего не понимаю.
- Тебе все объяснили, - Ежик облизнулась розовым язычком, который конечно оказался тоже маленьким и острым. - Думали, ты поймешь... Поверишь. Это одно и тоже, вообще-то говоря. А ты непонятливый. Хорошо, я тебе скажу еще проще. Она умрет, если ты ее не полюбишь.
- Почему?
- Почему тебе это важно - вот чего я не могу понять... Неужели можно вот так просто позволить ей умереть?
- А... - Андрей сглотнул. Происходящее больше напоминало дурдом, чем мир теней. Хотя и в дурдоме он тоже не был. Пока. - А что значит - полюбить?
- Вот уж этого я тебе объяснить не смогу... - Ежик смотрела враждебно. - Если только, а я на это очень надеюсь, тебе не надо уточнять, что никто не умолят тебя ее оплодотворить. Сиди, думай, время идет.
Ежик ушла в темноту, сунув в руки Андрею кубок. Он машинально глотнул и едва не поперхнулся пустотой. В сосуде бурлила непонятная жидкость без цвета и запаха, но губы ее не чувствовали. Огонек в плошке вдруг на секунду погас, потом опять загорелся ровно.
- Тебе повезло, - Андрею пришлось обернуться, чтобы увидеть следующую собеседницу, Блонди. - Тебе разрешено полюбить ее. Это дорогого стоит.
- Кого ее? Я не знаю даже имени.
- Имя ты узнаешь потом, когда полюбишь, - Блонди не садилась, медленно потягивая из своего кубка.
- Как можно полюбить незнакомку?
- Только незнакомку и можно полюбить, - она фыркнула. - Разве нет?.. Уж во всяком случае имя тебе пока ни к чему. Просто открой сердце, возьми ее за руку. Твой мир будет жить. Ты никогда не пожалеешь о своем решении, клянусь.
- Ты - клянешься?..
- Я просто знаю, - со значением сказала Блонди. - Знаю, что ты не пожалеешь. Никогда.
- Но я не понимаю... - Андрей яростно почесал затылок. - Почему...
- Она идет.
Блонди исчезла. Андрей поискал в темноте ее мгновенно истаявший силуэт, потом медленно обернулся. Она стояла прямо перед ним, влажно блестели светло-карие глаза. Может быть, Андрей и сумел что-то сказать, но это было неважно, совершенно неважно. Эта женщина жаждала любви, и ничего больше. Она не требовала и не просила. Она звала, и более точного слова Андрей подобрать бы не смог.
Его обняли за шею, просто прижались щекой к щеке, как не делал никто, никогда в жизни. Нежность переполнила Андрея. Он чувствовал биение Ее сердца совсем рядом, ровное, но хрупкое, похожее этим на фантастическую вазу из горного хрусталя, которую никогда не смогли бы создать человеческие руки.
- Как тебя зовут? - спросил Андрей, гладя по Ее спине так нежно, что чувствовал лишь мягкую ткань. - Кого я полюблю?
- Зачем мне имя, если я одна? - шопот возле самого уха. - Еще ничего не случилось. Но если ты чувствуешь, что ты готов... Если ты решил... Я должна созвать Народец. Это быстро.
- Народец? - он чуть прижал Ее, не отпуская.
- Так мы зовем себя. Я люблю тебя, и должна сказать об этом. Ты скажешь... Ты скажешь то, что захочешь. И твой мир будет жить.
- И ты?..
- И я. И ты.
Она просочилась между его пальцами, мелькнула в темноте Ее рука. Андрей услышал теперь и свое сердце, оно стучало в груди будто старый будильник в пустом ведре. Машинально вздернул левую руку - без четверти час. Значит, идут?.. Нет, кристалл не перебирает секунды, но теперь их уже двенадцать. Шли...
- Сговорились? - это Толстуха.
- А что? - чуть набычился Андрей.
- Да ничего, - она еще и семечки грызла. - Отлично. Я и не сомневалась ни разу. Каким дураком надо быть, чтобы отказаться... Молодец.
Она крепко хлопнула его по плечу и побрела куда-то дальше. Андрей затряс головой, будто пытаясь что-то сбросить с себя, что-то липкое, опутавшее мозг... Все из-за этой толстой суки! Хоть бы Ежик появилась, она славная. А где кубок?.. Он пошарил руками внизу, и отыскал в траве волшебный сосуд.
- Выпью коньяку, - решил Андрей. - Чтоб сказка стала былью. И за мир во всем мире еще. Во всех мирах.
Коньяк тоже оказался не из лучших, ожег горло, взорвался в желудке каплей напалма. Андрей сморщился, потянулся было за сигаретами, но не успел. Он не увидел Ее, а почувствовал. Пальцы, сжавшиеся на локте, заставили вздогнуть от чего-то, очень похожего на счастье.
- Почему ты такая? Почему я...
- Потому что я хочу любить тебя и люблю. Потому что ты - способен любить, - Она улыбнулась, но глаза, Ее удивительные глаза остались трогательно серьезны. - Все уже собрались, идем. Встреча у Матери Огня.
Они быстро прошли по опустевшему, затихшему пространству, среди беспорядочно разбросанных светильников, каждый из которых, возможно, был для кого-то звездой. Но впереди их ждала звезда самая настоящая, яркая, воздух вокруг которой гудел от ее яркого, жадного горения. Заслонив глаза рукой, Андрей случайно взглянул вверх и отчетливо увидел россыпь светлячков. Млечный путь обрывался темнеющей линией чуть колышащейся травы, пахнуло сырой землей.
- Мы собрались здесь все, чтобы выслушать тебя, - громко сказали за спиной. Андрей оглянулся - перед Ней стояла Блонди, торжественная, величественная. Вокруг них он увидел сотни, а быть может и тысячи застывших женщин, от совсем девочек до иссохших старух, в самых разных нарядах. - Ты обещала удивить Народец, и вот мы ждем.
- Пусть скажет наш гость, - Она смотрела под ноги, нежно улыбаясь.
- И пусть за нас выпьет, - встрял знакомый басок. - Забыли традицию. Давай, за Народец. А потом - удиви нас. Покажи, что люди еще на что-то способны. Мы не верили подруге...
Когда Андрей поднял кубок, наступила полная, абсолютная тишина. Свежий ветерок коснулся холодком затылка, и тут же отпрянул. Все также опустив голову, Она чуть качнула ресницами. Пора. Слова пришли сами, слова о Людях, Любви, Народце... Но прежде надо исполнить традицию.
- За здоровье фей я выпью воды... - хрипло сказал он и опрокинул кубок на пылающую звезду, которая мгновенно погасла со злобным шипением.
В тот же миг погасли и все плошки, в бессчетном количестве разбросанные по залу. В темноте Она тихонько ахнула, так печально, тоскливо, как не смогла бы этого сделать ни одна человеческая женщина. Как несуществующая птица на далеком болоте... Но не успел Андрей пожалеть о содеянном, как раздался злобный визг, одновременно вылетевший из сотен глоток. Он шарахнулся прочь, туда, где теперь еще ярче сияли звезды.
Цепляясь за корни, за рассыпающиеся под пальцами комья земли, он карабкался вверх, подгоняемый несущимся снизу воем. Там Андрея ловили маленькие, цепкие ручки, готовые теперь не любить, а терзать. Он мог бы быть счастлив, дарить счастье, и никогда бы об этом не пожалел... Зато теперь жалеть придется всю жизнь.
Выскочив на поверхность, Андрей зашарил руками по траве, чувствуя, что нож где-то рядом. Так и есть: пластмассовая рукоять в форме рыбы оказалась под пальцами, рывок ставшего странно тяжелым ножа - и дрогнула земля, отрезав несущиеся из холма звуки. Все. Зашвырнуть острый металл подальше и забыть. Этот холм больше не откроется никогда...
Внизу, у реки, виднелся огонек. Там все еще сидят друзья, может быть, даже его ищут... Теперь это несущественно. Андрей спустился по другую сторону, к дороге. В волшебную ночь даже на пустынном проселке может оказаться машина, водитель которой достаточно пьян, чтобы подбросить одинокого путника. Стратегический резевр из двухсот рублей меняет хозяина, но это тоже несущественно, совсем несущественно. Погибнет мир или не погибнет, а есть вещи поважнее. Как странно это понять.
Они плутали, дорога заняла почти три часа. В городе было уже светло, когда Андрей простился с водителем и хлопнул дверцей, громко, как в последний раз. В родных окнах второго этажа пусто, четыре утра, но колышется у форточки занавеска, привалилась виском к стеклу забытая кукла.
Уже взявшись за ручку двери подъезда, Андрей почувствовал какую-то вибрацию и на миг оглянулся. По западной части нежно-голубого неба пробежала самя первая, тоненькая трещина. Он взбежал по лестнице, вдавил кнопку звонка, добавил удар ногой. еще. В квартире послышались недовольные голоса, захныкала спросонок дочка.
За спиной со звоном расыпалось стекло, оказавшееся самым чувствительным. За ним обваливалось небо, кусками, как старая штукатурка. В образующихся провалах не появлялось ничего.
- Пустеет пустота... - прокомментировал для себя это явление Андрей.
- Кто там?! - хрипло, опасливо спросила жена.
- Свои! - Андрей забарабанил в дверь кулаками. - Сова, открывай!
Есть еще время, чтобы обняться.