На задании Аня не может ни пить, ни есть. Одинокий бокал содовой с каплей лимонного сока, стоящий перед ней на салфетке, полон до краев. Сумочку оттягивает классический лазерный пистолет, а на левом запястье закреплен изящный браслетик "момент истины". На нем всего одна замаскированная кнопка. Как-то Аня видела такой же браслет на окровавленной руке с обломанными, покрытыми красным лаком ногтями, и потому отсутствие предохранительного щитка над кнопкой не тревожит, а, скорее, радует. Предохранитель она сняла по совету Павла - мрачного парня с татуировкой, возглавляющего группу захвата. Кончик правого клыка у Ани отколот (постарался зараза-инструктор!), и она старается не улыбаться. Это не трудно.
Бойко корректен и обаятелен. Он ненавязчив, как приглушенное освещение и тихая музыка в ресторане "У Ганнибала" (где они и имеют честь находиться). Он принадлежит к той разновидности мужчин с неестественно красивым лицом, дорогой стрижкой и тщательно подавляемым чувством юмора, определиться с которыми труднее всего. У них нет запаха, они не делают лишних движений и никогда не проявляют невежливости. Они похожи на живущих по заповедям Азимова роботов. Бойко отодвигает хорошо прожаренный бифштекс и заглядывает ей в глаза. Аня смеется, прикрывая рот рукой. Уже два раза она почти нажала кнопку.

- Вы когда-нибудь слышали о подразделении "Бегущих по лезвию"? - спрашивает Аня у него.
Он говорит, что слышал.
- Вы знаете, что такое "репликант"?
Он дает определение из словаря Вебстера редакции 2012 года. Синтогенетик третьего поколения, сконструированный из идентичной человеческой биокультуры. Наделен повышенными физическими способностями и гиперсветовой скоростью мышления, способен к неограниченному саморазвитию. Предназначен для выполнения работ, слишком опасных, неприятных или скучных для человека. Последнее поколение используется только в рамках иммиграционной программы - за пределами Солнечной системы, на планетах со враждебной средой.
Аня внимательно рассматривает оркестр. Подложив кожаную подушечку между инструментом и щекой, ближайшая летучая мышь выводит что-то наканифоленным смычком.

- Как у Филлипа Дика? - спрашивает Бойко.
Кое в чем - очень даже как. Но, как говорят в фильмах о вампирах, "забудьте многое из того, что вы читали о них или видели в кино". Никакого укороченного жизненного цикла в четыре года. Репликанты ближе к книжному варианту - они способны к социализации. Никаких воспоминаний, принадлежащих двоюродным племянницам разработчиков. Только индивидуальные матрицы памяти.
- И вы, совсем как настоящие блейдраннеры, находите их и уничтожаете?
- Это ведь мы и есть настоящие блейдраннеры, - отвечает Аня. - Только женщина-блейдраннер называется "рипли".
- А вы никогда по ошибке не забраковывали человека? - неоригинально интересуется Бойко.
- Во времена холодной войны в Штатах бытовало следующее высказывание: "лучше мертвый, чем красный". Знаете, что такое красный репликант?
Первый известный случай: Лэм Гоу-вэн, самый знаменитый серийный убийца Гонконга. В свободное от вождение такси время расчленял женщин в крохотной однокомнатной квартирке, которую делил с большой китайской семьей. Никто никогда не замечал. Маньяк-репликант суперхитер, сверхизворотлив, практически неуловим. Вдобавок, расстройства сексуальной сферы у андроидов оказывались куда как заковырестей человеческих, а случаи их проявления все учащались. Психологи связывали это с загадочными "кризисом самоидентификации" и "когнитивным диссонансом". Достаточно сказать, что самый безобидный из пойманных красных (на узкопрофессиональном жаргоне их еще именовали "цэтаврами") занимался охотой на учениц школы для умственно отсталых взрослых с некрофильско-каннибалистическими целями. И репликантов решили отозвать с Земли. Всех.
- И как вы их выявляете? - Бойко смотрит на бифштекс и, кажется, утрачивает равновесие пищеварительной системы. - Наверное, тестом Войта-Кампа?

- Итак, храня угрюмый вид,
Тот ворон все еще сидит,
Еще сидит передо мной,
Как демон злобный и немой;
А лампа яркая, как день,
Вверху блестит, бросая тень -
Той птицы тень - вокруг меня,
И в этой тьме душа моя
Скорбит, подавлена тоской,
И в сумрак тени роковой
Любви и счастия звезда
Не глянет больше никогда…
- Я к стихам равнодушен, - говорит Бойко. - Особенно к По.
- Да это, в общем-то, все равно. Хотя, говорят, первейшей отличительной чертой старой модели была невосприимчивость к "Ворону". Так нет же, нашелся какой-то любитель искусств и все поправил.
- Что вы еще попробуете? - усмехается он.
Вращая на запястье браслет, Аня смотрит на него:
- Скажите, вы меня любите?
- Послушайте, ну и как я должен отвечать на подобные вопросы? Сколько я вас знаю - два дня?
- Почти тридцать шесть часов. Вполне достаточно.
- Очень смешно.
- Считайте, что это тест. Экзамен. Не бойтесь, если даже вы, будучи человеком, солжете, я сразу пойму.
- А если я вас и правда не люблю?
- Ох, пора бы вам уже понять… меня нельзя не любить.

Они сидят в неловком молчании. Аня замечает выступившие на лбу у Бойко капельки пота. Плюс? Вряд ли. Это только некоторые люди не потеют, а репликанты - все, как один.
Ей очень страшно, но она не трогает ни сумочку, ни браслет.
- Потанцуем? В последний раз… - с выражением говорит Бойко.

- Вы сами, часом, не репликант? - спрашивает он между прочим.
- Я бы на вашем месте не беспокоилась.

Он нервно постукивает двумя номерками по отполированной плашке. Стоя позади него, Аня смотрит сквозь стеклянные, со швейцаром двери "Ганнибала" на фасад офисного здания, на первом этаже которого разместился оперативный штаб операции. Бойко натягивает модную куртку и поднимает воротник. Один из людей Павла в гардеробной светящейся краской, видимой только через специальные очки, уже нанес на спину куртки большую ярко-оранжевую мишень.
Аня возится с перчатками: сейчас она нажмет кнопку и сигнал одновременно попадет к группе захвата и будет официально зафиксирован центральным компьютером Управления. В рассаженных по крышам снайперах у Павла - половина сборной страны по биатлону.
- Знаете, я вас люблю, - говорит Бойко и берет ее под руку.
Аня идет с ним.

Они останавливаются у переливающегося огнями мультиплекса.
- "Шоковый коридор", - указывает Аня на одну из афиш в дрожащей лазерной паутине. - Лучший фильм Сэма Фуллера. Хотите, зайдем?
Бойко не хочет.
- Есть у вас на самом деле домашнее животное? - интересуется он.
- Ну, кошка.
- Вы с ней одиноки?
- А вы-то сами как думаете? - откликается Аня несколько раздраженно. Она украдкой оглядывается: вот уже два квартала как никто из наружного наблюдения не попадается ей на глаза. Все это начинает напоминать ленту Хичкока или роман Уильяма Айриша. И то, и другое заканчивается плохо…

Аня почти не удивляются, когда они как-то незаметно оказываются в выселенном районе, все жители которого болтаются где-то на полпути к Альфе Центавре. Единственный свет в подворотне исходит от прислоненного к стене старого зонтика с фосфорецирующей ручкой. Холодно, шумят машины.
- Ну? - спрашивает она и старается не смотреть в сторону Бойко, пока он снимает и далеко зашвыривает браслет, открывает сумочку и, близко поднеся к глазам, рассматривает табельный "Маркер".
- Я бежал с Внешнего Кольца на захваченном пассажирском транспорте, - чеканит Бойко. - В сопровождении был семь стюардесс, и я задушил шесть из них. Посадил корыто, вышел, прикрываясь седьмой. Они, конечно, начали стрелять. Ее разнесло на куски…
- Подождите, подождите, - она говорит быстро. - Понимаете, это мой первый раз… Первая операция, понимаете? Крещение. У нас говорят, что никогда больше не доведется посидеть в ресторане. Место неудобное… но так положено. Это очень грязная, плохая работа… понимаете? И эти два дня… Вы можете уйти - спокойно. Они потеряли нас в темноте.
- Что, правда первая операция? - усмехается он. - А вы меня провели. Вы были такой спокойной, так рассчетливой рипли. Может, вы и сейчас с умыслом это говорите? Нет, вижу, что нет. Тогда послушайте: все у вас будет в порядке. Механизм-то правильный. Ну, в первый раз не сложилось… Пожалуй, только так нас теперь и можно выявить. Только так…
Подумав, Бойко возвращает ей пистолет.
- Хорошо. Я пошутил. Я не репликант. Просто, знаете, я ведь сказал вам правду… и было бы нехорошо, если бы вы после этого просто ушли. Как сказал поэт, жизнь - красная роза на длинном стебле… Много колючек. Привыкайте.
- Да, вы не репликант, - говорит Аня. - Вы идиот.
Она поворачивается и идет. Если Бойко выберется на улицу без нее, но с мишенью на спине, то его, по всей вероятности, пристрелят. Впрочем, на данный момент Ане все равно.

Она держит лазерный "Маркер" у бедра, наготове… просто на всякий случай. Запыхавшийся Бойко догоняет ее.
- Эй, постойте… знаете, почему я вернул вам пистолет?
В его голосе какие-то новые нотки, и, поворачивась, Аня уже примерно представляет себе, что сейчас увидит.
- Потому что у меня есть вот это, - говорит Бойко и демонстрирует самый здоровенный охотничий нож, что она видела в своей жизни. Лезвие хитрой формы типа "рыбка-бананка", зазубренное с одной стороны. - Его я держал у живота той стюардессы. Я назвал его Джеком. Надо ли объяснять, почему?
Движения Бойко не нацелены в нее, это скользящие касания, но в некоторые из них вложена сталь. В ближнем бою репликанта невозможно остановить пулей, и весьма затрудительно - чем угодно другим. Она давит спуск наугад и отрезает Бойко обе ноги. Теперь ему поможет разве что специальный комплект "мечта сталкера", при помощи которого, по слухам, на далекой каменистой планете андроид может отрастить себе вторую голову. Бойко успел порезать ей плечо и обе щеки, а теперь лежит и подергивается. Потом он запрокидывает голову и снова смотрит на нее:
- Я сам придумал про красную розу. Как насчет этого?
- Глупо, - отвечает Аня. - Глупо.
Она утирает с лица кровь и вслушивается в приближающиеся шаги.