«Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов.»
За дверью послышались шаги и голоса, и он отложил перо, аккуратно вытерев его о левый рукав своей робы. Перо было самодельным – три дня он потратил на то, что бы осколком бутылочного стекла вырезать из старой консервной банки что-то такое, что не рвало бы бумагу, и что не приходилось бы после каждой выведенной буквы окунать в чернильницу. Чернильница была настоящая – стеклянная квадратная бутылочка с жестяной крышкой, до половины заполненная фиолетовой жидкостью. Чернильницу и тонкую стопку листов грубой серой бумаги ему выдали по приказу господина старшего психолога, после того, как он своим самодельным пером накорябал несколько строчек на обороте этикетки от консервированной капусты. Тогда чернил не было, и он писал своей кровью, расцарапав левую руку.
Со скрежетом приоткрылась заслонка, глаза охранника обшарили камеру.
- Встать лицом к стене, руки за голову! – привычная команда, значит, будут гости.
С лязгом повернулся ключ и дверь в камеру со скрипом растворилась. Он стоял у стены, сложив руки на остриженном наголо затылке, и разглядавал кирпичную кладку. Старые кирпичи кое-где потрескались, в трещинах поселился мох. Откуда-то из глубин памяти пришло название: «Сфагнум». Но это, конечно, не сфагнум, здесь не Земля. За спиной шаги, скрип сапогов, густой запах гуталина смешивается с ароматом крепкого трубочного табака. «Господин старший психолог, - подумал он, - ты еще не открыл рот, дорогой товарищ Ма-Гно, а я уже знаю, что это ты».
- Пишем, господин подозреваемый? – Ма-Гно остановился у стола, брезгливо, не снимая перчатки, взял лист.
- Так точно, господин старший психолог! – заорал он во всю мочь.
- Подозреваемый Кси! – зашипел Ма-Гно, - Как стоишь перед старшим офицером, сволочь!?
Подозреваемый Кси вздрогнул, вытянулся – руки по швам, и выполнил поворот кругом.
Ма-Гно был низкого роста, едва доставал ему до груди. Лицо налилось кровью, зубы судорожно сжимали фарфоровый мундштук короткой трубки. Долго тянется пауза, потом кровь отливает от лица Ма-Гно, он снова способен разговаривать.
- И что пишем, дорогой Ма-Кси? Любовное послание, а?
- Никак нет, господин старший психолог!
- Нет, говоришь? Так может, это шифровка? Ты ведь у нас шпион, Кси!?
- Никак нет, господин старший психолог!
- Как же, как же, господин Ма-Кси! Шпион, шпион! Неизвестные Отцы забросили вас сюда с какой целью? Или вы и этого не помните!?
Максим все прекрасно помнил. Это была засада. Когда три танка гвардейского патруля выехали на косу, что бы добить вроде бы как поврежденную Белую Подлодку Островной Империи, на них обрушился шквал огня. Заранее спрятав экипаж в дюнах и вооружив его гранатами и ручными ракетометами, капитан слил часть солярки и пустил лодку в дрейф. Командир патруля попался, как мальчишка. Через несколько минут все было кончено – матросы добивали тяжелораненных, а оглушенного Максима и еще нескольких гвардейцев связали и бросили в надувную лодку. В этот момент раздался приглушенный выстрел и сразу за ним страшный взрыв, командирский танк взорвался, убив около десятка матросов – командир гвардейцев взорвал боезапас, выстрелив в капсуль снаряда. Сорванная башня подлетела, кувыркаясь, метров на двадцать вверх и с шипением упала в море. Две недели в вонючем трюме Белой Субмарины, без пищи и почти без воды, и вот он здесь – подозреваемый Кси, камера «22-бис», блок «Д».
- Так что это, если не шифровка? – неунимался Ма-Гно.
- Это рассказ, господин старший психолог, - ответил Максим.
- Рассказ? Надеюсь, это рассказ о том, как вас забросили сюда, господин Белый Ферзь, - Ма-Гно присел на табурет и расстегнул верхний крючек гимнастерки, - надеюсь это будет подробный рассказ. Не забудте включить в него и обьяснение того, каким образом на ваше имя приходят шифровки, господин шпион. Невозможно запеленговать тот передатчик, откуда они приходят. Наши специалисты утверждают, что они приходят сверху. Но не с самолета, его бы мы засекли и сбили, откуда-то дальше, хотя дальше – только Небесная Твердь. Не забудте разьяснить это, господин Белый Ферзь. Итак, это признание?
- Никак нет, господин старший психолог. Это юмористический рассказ.
- Юмористический? – кровь снова приливает к лицу господина Ма-Гно.
- Так точно. Смешной. – лицо Максима серьезно, он знает, что улыбаться сейчас нельзя.
- Массаракш! – рычит Ма-Гно, вскакивая с табурета и хлопая ладонью по столу – широкой доске, висящей на цепях, вбитых в стену.
- Массаракш на массаракше и массаракш сверху! Ну так садитесь и пишите! Пишите дальше! Массаракш, Ма-Кси, с вами невозножно работать!
Максим усаживается на табурет, ложит перед собой лист и придирчиво расматривает перо. «Экселенц совсем с ума сошел, - Максим улыбается, - шлет мне сообщения через спутник. Как, интересно, мне их прочесть?». Он обмакивает перо в чернила и начинает писать. Когда перо начинает царапать бумагу, он вновь окунает его в чернильницу, если оно начинает брызгать, то Максим оправляет его о стол. Ма-Гно медленно багровеет, читая из-за его плеча появляющиеся строчки:
«А нуль-шишиги все шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света...».