– Чалый звездолёт, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов…
– Чудной ты, Пашка. Какие ж это псы? – старик Михеич, проведя треухом под носом, водрузил его на голову. – Это волки, самые что ни на есть, – назидательно заявил закутанному в пуховый платок парнишке, сидящему с ним в санях. Впряжённый в них коник храпел от испуга и нерешительно перебирал копытами.
– Но, пшёл! – Свистнула хворостина, конь послушно зарысил по занесённой снегом лесной дороге. Доведённый голодом до отчаяния, один из хищников сиганул, метя зубами в лошадиный круп. Мгновение – и ужаленный хворостиной, он, визжа, кубарем катится по снегу. Сани понеслись с бешеной скоростью. Лишь завидев родную деревню, конь перешёл на спокойный шаг.

Михеич подмигнул спутнику:

– Как ты Булатку-то приложил? Елдомёт? Ишь ты… – усмехнулся. – Производитель он, конечно, знатный, но чтоб так…
– Флагман стаи Серых атаковал утлый челн землян, – малец благоговейно посмотрел на старика, – Но мужественный Мик Эйч ударом Звёздного Бича отбил нападение. Пользуясь замешательством врага, включил форсаж, оставляя далеко позади коварных обитателей Тёмного мира…
– Да у тебя, никак, жар… Н-но, милай, но-о!..

…Неделю Пашка пролежал в полубреду. Всю оставшуюся зиму болел, с постели почти не вставая. Скучно было, нет спасу. Выручали только книги, что привезли они тогда с Михеичем из райцентра, да тётка Маланья, обладательница единственного в деревне телевизора заходила днём пересказать очередную серию латиноамериканского “мыла”. Сначала это были “Розы и слёзы”, потом “Земля и семья”, потом не то “Морковь и свекровь”, не то “Кровь и любовь”… Книжки нравились Пашке не в пример больше. Романы о далёких планетах, о войнах с коварными пришельцами заучивались им буквально наизусть.

Когда же болезнь отпустила, в школу решил не возвращаться: пропущено было много, проще остаться на второй год.

Так рано начавшиеся каникулы почти не принесли перемен в сложившийся за зиму порядок: Пашка по-прежнему валялся на кровати, почитывая очередной привезённый дедом из города роман. Одноклассники навещали редко: мало удовольствия созерцать глянцевую обложку с супергероем или страшенным чудищем, из-за которой торчит немытый вихор читателя. Иногда напряжённую тишину нарушал властный голос:

– Услышав слова: “Аудиенция окончена!” представители расы пришельцев удалились восвояси!

Перестала ходить Маланья, которой Пашка заявил однажды:

– Докучливая Ма Лань, полукорова – получеловек, в очередной раз принесшая новость о свадьбе Хосе-Рауля и Анны-Лусии, чудом избежала гнева Пола, материализованного в летящую кочергу.

Летом, в начале августа зашёл проведать Колька, старый друг.

Глядя на обложку с пучеглазым чудовищем, готовым сграбастать когтистой лапой пышнотелую брюнетку, похожую на Клавку из сельпо, бросил:

– Пустая книжка. Пользы от неё – нуль. Шиш толку, говорю. Брехня одна.
- “Мерцающие глубины” – брехня? И “Пронзая пространство”? И “Трое из космолета”? – Пол, сжав кулаки, двинулся на злодея. Он мог вынести любые мучения, любое унижение… Но не преступление против истины. – С каменным лицом Пашка пошёл на приятеля, занося руку для удара.
– Ты чего? Ты чего, а? Чего я такого сказал-то? А? – Запричитал Колька, бросаясь наутёк.
– Презреннейший из нуль-шишигов помчался прочь, испуганно вереща, – удовлетворённо проговорил любитель фантастики, размазывая по щекам не вовремя подкатившие слёзы.

И это – люди? Это им покоряются миры, их боготворят жители далёких планет? Неужели книги и правда лгут? Нет! Нет!! Не-ее-ет!!!

– Пол поборол минутную слабость. Собрав в комок волю, он заставил мысли течь ровно и спокойно…

Деревенские, городские, те, кого знал Пашка, кого видел по телевизору у тетки Маланьи, и те, о ком даже не подозревал, – все они просто забыли о величии человечества. А фантасты, наши Лукавенький, Задченко, Курочкин, “ихние” мудрый еврей Шекель, американец Гарсон, представлявшийся парнишке огромным широкоплечим негром, и “почти наш – хохол” Старко (Пашка знал, что на самом деле это англичане Старлихт и Коллапс), – хранители крупиц великого знания, пытающиеся сделать их общим достоянием.

Их, как и его, считают чудаками. Соседи, наверное, точно так же крутят пальцами у виска. А те вымучивают из себя острые сюжеты, помещают на обложки голозадых красоток, лишь бы соблазнить того же Кольку прочитать, приобщиться к тайнам мироздания. Но для большинства мироздание это кончается за линией горизонта. Чего в карман не положишь, того и нет. Нуль-шишиги!...

Но как же случилось, что люди, когда-то усилием мысли гасившие солнца, впали в такую дикость?

Воображение нарисовало Пашке эпическую картину.

Огромный звездолёт терпит аварию у голубой планеты. В спасательной капсуле есть место только для одного взрослого или двоих детей. Такое было, кажется, у Гарсона. Естественно, все решают спасти детей: мальчика и девочку. Корабль взрывается. Спасшиеся дети оказываются в совершенно диких условиях, в чужом мире. Они помнят, что когда-то им было хорошо, но родители вытолкали их прочь. Позже это воспоминание станет основой легенд о потерянном рае. Об этом, вроде бы, Курочкин писал. От этой пары и пошёл весь род человеческий на Земле. Естественно никаких знаний из своего прошлого земляне не переняли. Лишь изредка генетическая память возьмёт, да и проявится в каком-нибудь писателе-фантасте…

Робинзоны. На краю вселенной… Впрочем, какой же у вселенной край? Она бесконечна, и стало быть, любая точка может быть её центром.

– Затерянные в центре вселенной… – пробормотал Пашка. Фраза походила на название очередной, ещё не читаной им фантастической книги. А значит, была истиной.

Надо же как-то дать о себе знать экипажам бороздящих межзвёздное пространство крейсеров и фрегатов!..

Но как?

Если у батарейки скрепкой соединить плюс и минус, в радиоприемнике раздастся треск. Так деревенские ребятишки изводили агронома Пал Борисыча, ни на минуту не расстававшегося с транзистором. Только по “Маяку” погоду передавать зачнут – пацаны в кустах – р-раз! В динамике – только щелчки.

Для космоса батарейкой не обойдёшься. Впрочем, с энергией проблем возникнуть не должно. Прямо за околицей проходит высоковольтная линия электропередачи, из-за которой районные остряки прозвали селение Верхней Вольтой. Кусок медной проволоки – замкнуть провода – можно легко стащить в тракторной мастерской.

Поздним вечером Пашка вышел из дому. На небе – ни облачка. Хорошо, сигнал без помех уйдёт прямо к звёздам. Критически оглядел штырь-замыкатель. Пользуется ли еще космофлот связью при помощи радиоволн?.. Волн, чёрт побери!.. Чего ж он равнял этот кусок проволоки? Взял, согнул зигзагообразно. Теперь порядок!

Размахнулся, подкинул вверх. С первого раза не вышло: медная загогулина зацепила лишь один из проводов и рухнула вниз.

Со второй попытки получилось.

Электрическая дуга на мгновенье осветила окрестности, после чего деревня погрузилась во тьму. Пара звёзд на безлунном августовском небе покинула привычные места и двинулась к Земле. Проморгавшись от яркой вспышки, любитель фантастики теперь зачарованно глядел на них:

– Посланцы небес отправились на помощь потомкам героических космопроходцев...

В доме рядом тетка Маланья, лишённая очередной серии “Крови и любови”, заголосила:

– Пашка, стервец, всю деревню без электричества оставил!

Тот посмотрел в тёмный омут окна, пробормотал задумчиво:

– …А нуль-шишиги всё шуршали в чёрных дырах, сетуя на падение скорости света…