Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов.

— Чего это ты соплами трясешь, мой верный межпланетный конь? Чего всхрапываешь так печально? — спросил Семъяза у компьютера. — Чего ты вообще пятишься? Думаешь, так оно лучше?

Компьютер не ответил своему повелителю. Он забывать не умел, он помнил, чем кончился предыдущий диспут: отформатированный винчестер до сих пор яро чесался.

— Обидки клеишь? — Хмуро вопросил Семъяза. — Ню-ню.

Он прошел в санблок, громко клацая магнитными ботинками: энергии осталось мало, и не стоило ее растрачивать на такую роскошь, как искусственная гравитация. Зависнув над мочеприемником, Семъяза прижмурил веки и испустил струю. Черт! Его отбросило к подволоку, ударило макушкой, тело закружилось юлой, разбрызгивая ругательства. Проклятый компьютер отключил магнитные ботинки! Проклятый компьютер...

От Гончих Псов до Туманности Андромеды путь далёк лежит. Семъяза решил спрямить дорогу: груз надо было доставить как можно быстрее. Новая трасса пролегала через окраинный район, облюбованный охотниками, туристами и миссионерами.

Глядя, как Семъяза брал курс, ХАЛ не выдержал и помог.

К полудню они помирились. ХАЛ знал, что у Семъязы хватит злобы истыкать его нежное нутро плазмопробойником, а Семъяза знал, что без ХАЛа превратится в шишигу без антенн. ХАЛ в припадке послессорного дружелюбия обустроил в душевой парную, несмотря на недовольство оранжерейного модуля (деревенщина вконец обнаглела!), и Семъяза блаженствовал: вцепившись нижними пальцами в скобы, он тёр своё бледное тело мочалкой, голося старую песню космических параноиков:

...Завтра где-то, ХАЛ знает где —
Всплеск хлоноклазма, протонный пробой,
Космоса че-о-о-ор-ныя дыры-ы-ы...
Следи за тобой, будь адекватен!
Знай, они тоже следят за тобой!

Бац! Семъяза всем телом приложился к палубе. Звук вышел отвратительный. Именно этот шлепок и взбесил голого звездолетчика. Он сильно оттолкнулся пятками от переборки и ринулся низенько по направлению к рубке... Казалось бы. Прямо перед носом проход в проход задраило. Удар был сокрушителен. Семъяза от боли завыл, завертелся, ударяясь обо всякие стальные выступы, откуда-то на него обрушились разноцветные кишки нейроволокна, склизкие от изоляции; Семъяза с огромным трудом зафиксировался, крикнул "Связь!", перед глазами у него раскрылась призрачная воронка коммуникатора, за пару секунд набрала форму.

— Чёчилось?! — сам того не ведая, процитировал классика Семъяза, — ХАЛ, мать твою поломай, что там такое?!

— Беда, хозяин, — трагически сказал ХАЛ.

Он предстал перед Семъязой, по старой своей привычке, в виде директора Южного Агентства. Только сейчас директор был не в разноцветных шортах и топике, как обычно, а в длинных черных сапогах, в длинном черном кожаном пальто и в длинном черном блестящем цилиндре: так ХАЛ показывал всю серьезность момента.

— Что за беда?! — завопил Семъяза, — какая беда?

— Вот такая беда! — крикнул в ответ ХАЛ, скорчив ужасную рожу, — фот каккая ппеда! Штрашная ппеда!

Тут он принял нормальный облик.

— На нас напали, хозяин.

— Кто, — Семъяза удивился, — кто на нас мог напасть в этом секторе Галактики, на самом краю, можно сказать, в диких местах, на фронтире, в глуши, где нет никакой цивилизации, никаких коммуникаций, а только хаос и коррупция? Дикие шишиги?

— Нет, не шишиги. Это банда Репчатого, хозяин. Все они космоворы и космоубийцы. А сам Репчатый к тому же мастер брейн-ринга.

Семъяза поморщился. Брейн-ринг... Жестокая, объявленная вне закона борьба. Смертельная битва с помощью ментальных уздечек. Незримая схватка хорошего с лучшим. Битва всего хорошего, плохого и злого, что есть в человеке. Окольцованный разум. Победитель получает все, проигравший попадает к ментопатологам — отложившимся от Человечества психомутантам, паразитам мысли. И вот, сам Репчатый — победитель сотни боев, легендарный космовор и космоубийца, сам Репчатый напал на... напал на нас!

— Где они?

— Легли в дрейф неподалеку, хозяин, — объяснил ХАл, — парсеках в ста отсюда. Ждут. Говорят, час на размышление, если не откроете шлюз для яла, нашлём чумку.

— Ментальную или астральную? — уточнил Семъяза.

— Именно ментальную, — грустно подтвердил компьютер.

Ментальная чумка, в отличие от астральной, не щадила и компьютеры.

— Что будем делать? — спросил Семъяза, — какие есть предложения, мой неживой товарищ?

— Я давно перебрал все варианты. Новых вводных не предвидится. Дальнейший анализ бессмысленнен. Короче, шеф, надо делать ноги.

— В каком смысле? — опешил Семъяза.

— В смысле, нужна от тебя команда, чтобы трюмные автоматы начали расконсервацию атмосферного модуля. Надо готовить посадочные пилоны.

— Пилоны, мля... — Семъяза никак не мог собраться с мыслями, — куда садиться-то?

— Есть тут одна подходящая планетка... на самом краю Галактики... В отдалении от оживлённых звёздных трасс... практически девственная природа...

— Земля, что ли? — нетерпеливо перебил его Семъяза, — так и говори, а то тянешь не пойми чего...

— Прости, шеф, — смущенно отозвался ХАЛ, — натура прет, мать ее.

Раньше ХАЛ стоял на среднем круизном крейсере, и иногда его заклинивало: пиар такая штука, въедается навсегда.

— Но там же нет ни хрена, — возмутился Семъяза.

— Люди там есть, — обиженно прогундел ХАЛ, — правда дикие еще. Недавно Обработку прошли.

— О, квазарная зараза! Так они что, совсем дикие?

ХАЛ промолчал.

— Девчонки там есть хотя бы? Или опять, как на той планете, как ее... А, на Мушмушуре: "Бабарык родил Макарыка, Макарык родил Тупарыка, Тупарык родил Барбарыка"?

— Девчонки есть, есть, — заверил его ХАЛ, — я-то тут был, два раза был. На охоту гуглей возили. Ну, пока система гуглей еще в нашей реальности была. Знаешь, шеф, этих гуглей?

— Которые в комбезах-невидимках? Со жвалами на роже? Знаю, как же. Помнишь Офанирила, диспетчера с Бульбы?

— Конечно помню. Ты же резервную память пока не форматировал... — не упустил момента ехидно пожаловаться на судьбу ХАЛ.

— Так вот, — пропустил мимо ушей колкость Семъяза, — у этого Офанирила сестра жены из гуглей.

— Да ты что! — не на шутку удивился ХАЛ. — А сама жена?

— А самой жены у него нет, — удивился в свою очередь Семъяза, — он ведь из бабанетов, зачем ему жена?

— Да я знаю, это я так, чтобы разговор поддержать, — пояснил ХАЛ. — Кстати, у нас осталось минут двадцать на всё про всё.

Семъяза посерьёзнел.

— Они ведь второй Обработки не прошли, да?

— Не прошли.

— Значит...

Значит, обратной дороги не было. Обитатели Земли пребывали совершенно в другом мире, в мире, устроенном по совершенно другим законам. Для этих диких дикарей существовал лишь их жалкий мирок, который они и считали Вселенной и который они прославляли, словно бесконечный космос живой. Так мажабы с планеты Штопь, представляющей из себя одно сплошное месиво, неприятно при этом пахнущее, соревнуются в пении, восславляя каждая свою стартовую кочку, перед тем, как взмыть в серые небеса... Чтобы проникнуть в этот застоявшийся огородок, нужно потратить всю энергию (так обычно и бывает). Только тогда настоящая материя Большой Вселенной трансформируется в предельно упрощенную материю первобытного мира. Только тогда Мировая Закулиса на мгновенье завернётся, извернётся и вывернется.

Тряхнув головой, чтобы прогнать тревожные думы, Семъяза голову таким образом освежил.

— Ну ладно! — крикнул он хрипло, — тогда вперед! В пампасы! К дикарям! И да поможет им...

* * *

Прошло много-много лет. На берегу пустыни, перед суетой песчаных волн, стоял он, мучаясь нешуточным похмельем — Семъяза, он же Виракоча, Осирис, Ошуанесс, Азазель. Вчера его провожали на Родину. Славно посидели в узком кругу — седобородые жрецы, полногрудые красавицы, буролицые хемуу, жаждущие услужить... Было выпито немало, и ещё больше съедено. А может быть и наоборот. Во всяком случае, Семъяза был рад своему отъезду. Хоть и прижился уже тут, на краю Галактики, но тянуло, тянуло в цивилизацию, к искривителям, к излучателям, к поглотителям...

— Шеф, — сказал ХАЛ, — пора.

Семъяза с некоторым удивлением глянул на тело компьютера, зажатое в руке — как-то позабыл о нем. АНК, автономный носимый компьютер, вот как называлась модель. С трудом она уместила основу псевдоличности ХАЛа, тяжко было ему в таком усеченном виде. "Это все равно шеф, что тебе ползти в тесном подземном ходе ногами вперед", однажды пояснил он свои ощущения. Поэтому ХАЛ неимоверно радовался, что сможет наконец разползтись по корабельной сети. Неделю назад он торжественно доложил Семъязе, что необходимое для возвращения в истинную реальность количество фимиама собрано. Для этого понадобилась не одна сотня лет, но что такое сто лет в этом вывернутом мире? Мгновенье.

Семъяза развернулся к стоящей за его спиной пирамиде. Вокруг нее толпились тысячи верноподданных. Приближенные, жадно смотрели в лицо властелина и, расценив его взгляд как распоряжение начинать церемонию, расступились. Вышел мускулистый лысый мужик, верховный жрец, колдун и дока в заклинаньях, он был искренне рад и Семъяза его понимал.

— Сегодня... — жрец откашлялся и скорбно насупил брови, — народ Египта понес... понесёт.. уже несёт тяжёлую утрату. После долгого, справедливого и мудрого руководства, наш богофараон и фараонобог Осирис решил покинуть сию юдоль скорби и печали, выйдя из бренного ка и отправив вечное ба в сторону Ориона, нашей прародины-праматери.

Народ зашумел, многие плакали. Семъяза был тронут.

— Память об Осирисе, боге, символизирующем непрерывное возрождение, вечно будет жить в наших сердцах. Я хочу тут, вместе с вами, братья и сестры, вспомнить вехи совместной жизни великого Осириса и нашего великого народа... Осирис появился...

Жрецй еще долго бы говорил, но Семъяза властно поднял анк. Воцарилась тишина. Слышно было лишь, как далеко за барханами переминаются с ноги на ногу многочисленные верблюды.

— Друзья мои, — сказал Семъяза, — я опечален. Но такова сермяжная правда жизни. Прощайте! I'll be back.

И он, скрывая скупую слезу, быстро пошёл по настилу к чернеющему провалу двери, и вот уже вошёл вглубь пирамиды.

Расторопные стражники тут же замуровали отверстие: так говорил Семъяза.

И больше ничего не происходило.

* * *

— Ну просил же подстелить что-нибудь помягче! — ругался Семъяза, ворочаясь в саркофаге, — бока затекают.

— Не успеют, — с нотками мрачного удовлетворения сказал ХАЛ, — чу! Я слышу шаги... бальзамировщиков.

— Хорошо, что ты не сказал таксидермистов, — съехидничал Семъяза. — ну, пора и честь знать.

Он нажал локтем на потайной выступ и провалился через потайной люк в потайной ход.

* * *

Долго ли, коротко, но добрался Семъяза до Сфинкса, в котором скрывался его грузовик. Над Египтом уже стояла тихая ночь. Народные гулянья по случаю смерти фараонобога улеглись, и только проворные крокодилы сновали между палатками, подбирая остатки пищи.

Идиллию разрушил дикий рёв. Поражённые стражники, до этого мирно дремлющие в входа в пирамиду, тут же сошли с ума и с гиканьем понеслись к Средиземному морю, о существовании которого догадывались, но наверняка не знали.

В небо взмыл огненный шар.

— Смотрите, — воскликнул высунувшийся из палатки верховный жрец петушиным голосом, — это сам Ра! Ночью! Ах, моё сердце сейчас разорвётся напополам, — тут жрец зевнул, разразился ветерком и снова скрылся в палатке, из которой тут же раздался недетский храп.

* * *

Сидя в знакомой, но немного подзабытой рубке, Семъяза радовался, как шишига. Кстати, о шишигах, пронеслось у него в голове. Пора бы и новости узнать.

— Ты нуль-шишиг вызвал? — поинтересовался он у ХАЛа.

Компьютер возник перед ним в образе главного жреца.

— Конечно! В первую очередь! И ты знаешь, какая главная новость? Снова снизили скорость света!

— Ну, мля... — огорчился не на шутку Семъяза. Очередное падение скорости света могло нанести серьезный удар по его финансовому благополучию. — Ну что за уроды?! Тут пашешь, как проклятый, то, мля, на Антарес, то в Гончие эти сраные Псы, то фараоном корячишься за чечевичную похлёбку, а они скорость света снова уронили! Кстати, а сколько мы там отсиживались, на Земле? И где Репчатый?

— Репчатого и след не простыл, — ответил ХАЛ, отвлекшись от самодиагностики, — недавно все это было, сейчас... Так, две недели прошло всего.

— Две недели, — прошептал Семъяза глубокомысленно, — для кого и вечность мгновенье, а кому и мгновенье — вечность.

— Всё в мире относительно, — столь же философски поддержал его ХАЛ, разгоняя двигатель, — даже скорость света. Так куда сейчас, шеф, к Туманности Андромеды, по плану? Или в Крабовую завернем, на профилактику?

— Какой там профилактики... Давай в Андромеду, мать ее.

И взвыли фотонные ускорители, разгоняя фрагментарно-корпускулярные базовые движители, а уж те разогнали пространство в серую труху...

А нуль-шишиги все шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света...