- В конце концов, я требую проведения повторной экспертизы, это мое гражданское право, согласно Конституции Российской Федерации! - Виталик никак не ожидал таких слов, тем более - от себя!
Заведующий лабораторией остался спокоен, только откинулся в кресле.
"Показывает, мол, видели и не таких..." - Подумал Виталий, стараясь унять дрожь в руках, - "На бейджике только: Погоскин Иван Константинович, заведующий лабораторией...". Лучше бы возраст этого завлаба указали, небось, старше меня всего ничего, а смотрит, как на мальчишку. На прыщавого мальчишку! Сейчас выскажется: "Видите ли, молодой человек...". Одним словом: видели мы и не таких... Как же, хозяин, как это в старину называлось: столоначальник!".
- Видите ли, молодой человек, в Конституции нашей страны ничего по поводу повторной психологической экспертизы не сказано. Так что и требовать Вы ничего не имеете права.
Молчание. Виталика охватило тоскливое чувство, будто это не он, а если и он, то смотрит на все как бы со стороны. Вот белый халат Ивана Константиновича Погоскина, вот коричневый стол с компьютером, мебель начала двадцать первого века под красное дерево, периодически вспыхивает лампа дневного света под потолком - могли бы и поменять...
- Но мы всегда идем навстречу пожеланиям, особенно в таких случаях, как Ваш, - продолжил заведующий, - так что можете не беспокоиться, мы займемся Вами немедленно. Единственное: предупреждаю заранее, чудес не бывает. Все повторные экспертизы заканчивались подтверждением полученных ранее результатов. Ведь вспомните сами, молодой человек, наверняка это обнаружилось еще в детстве?
*
Да, специалист всегда прав! Виталику едва исполнилось тринадцать, когда на одном из четвертных школьных тестов учитель, Герман Яковлевич, заявил ему, пробежав глазами строки результатов:
- Вот те раз! Да ты способен на большое чувство. Поздравляю! Это мало кому дано. Не чаще, чем одному из сотни. А столь выражено - может, из десяти тысяч! Только говорят, что любить может всякий. Сказки. Вот тебе - дано, если повезет, испытаешь настоящее чувство, - Герман Яковлевич помедлил, затем не выдержал, - даже завидую, не многим дано любить, как Ромео...
- Ромео, Ромео! - захихикали одноклассники.
Виталик показал кулак, смех чуть стих, но "Ромео" как приклеилось, оставшись его кличкой на все последующие годы, проведенные "за школьной решеткой".
*
- И потом, ведь выводы подтверждались и в других местах, не так ли? Вы ведь не военнообязанный?
- Нет, меня освободили, - подтвердил Виталик.
В военкомате ничего объяснять не хотели, но Виталий настаивал: "Может, вы у меня болезнь какую-то нашли, может, мне лечиться надо срочно, а я и не знаю!". Последовал холодный ответ: "Вы здоровы, молодой человек, выводы - по результатам тестов личности. Армии Ромео не нужны, встретите какую-нибудь Джульетту среди врагов, что потом делать? Ведь самое главное оружие в наши годы - это информация, неосторожное слово может стоить ядерного удара. А влюбленный человек теряет голову, может выболтать все, отдать пароли, даже не понимая, что предает Родину!". Виталик понял: если не все, то многие предательства - из-за любви. Так, по крайней мере, считают генералы. И самое обидное - опять Ромео...
- И у Вас теперь проблемы с трудоустройством?
- Да.
Старший брат, Ярослав, уже успел приподняться по служебной лестнице, поступив после успешного окончания колледжа на работу в крупный банк. Вот - квартиру купил, правда - в кредит, но на первый взнос честно заработал. И жену с двумя детьми кормит-одевает. Хотел и младшего брата устроить на теплое местечко, но случился облом. Виталий понравился руководству, в особенности - редкое в наше время умение красиво писать авторучкой. Пожилой заведующий отделом казался буквально очарованным: такой аккуратный юноша! Полиграф выдал результаты - не подкопаешься, да и скрывать Виталию было нечего: он не курил, не употреблял наркотиков и крепких алкогольных напитков. Тесты на интеллект - результаты выше средних. А потом этот проклятый пункт четырнадцать психологического портрета... "Видите ли, в таких случаях мы отказываем без объяснений. Но из уважения к Ярославу Владимировичу... Чуть ли не в половине случаев крупные мошенничества в банковской сфере становились возможными после того, как у одного из служащих преступники находили слабину. У кого-то это склонность к употреблению наркотиков, или иная тайная страсть, азартные игры, карты, тотализатор, скажем. А Вы, молодой человек, вроде как мишень напоказ. Ромео без Джульетты! Надеюсь, Вы понимаете, что Ваш психологический портрет доступен даже через компьютерную сеть... Всякому! И мафии - тоже. Не знаю, нравится ли Вам служить мишенью, но нам этого не нужно!".
- Я могу порекомендовать неплохие места, куда берут...
- Спасибо, - Виталик энергично помотал головой.
Все предложения для "пунктов четырнадцать плюс" его не удовлетворяли. Как и все остальное, предлагаемое конторами по трудоустройству. Ну, никак не планировал Виталик, родившийся в начале двадцать первого века, ковырять землю лопатой! А в медицинский - даже документов не приняли. "У врача должна быть холодная голова! Представьте, что Вы прибыли на место крупной катастрофы, необходимо выявить тех раненых, которые нуждаются в первоочередной помощи, но тут попадается Прекрасная Незнакомка с парой царапин...".
- Так Ваше решение?
- Повторный тест!
Погоскин только вздохнул. В соседнем помещении все оказалось готово для экспертизы. Виталика усадили в большое мягкое кресло, обитое розовой синтетикой, он сам напялил здоровенные очки виртуальной реальности, лишь бы скорее устраниться от происходящего. Расслабился. Вот и датчики с их неприятным холодком контактных площадок, запах чего-то медицинского...
Перед глазами мелькали разноцветные картинки, что-то шепталось под ухо, иногда покалывало там, где контакты - или только казалось? Виталия вновь охватило чувство "меня здесь нет!". Сколько это продолжалось? Как обычно, или чуть дольше? Да, явно дольше, в этой лаборатории старались на совесть, все-таки, официальная экспертиза!
Вот и все, долой очки, лаборант - юноша не старше Виталика - помогает снять датчики. А завлаб только мурлыкает себе что-то под нос, уткнувшись в экран допотопного компа. Ну, для этой лаборатории лучшего и не нужно, зачем искусственный интеллект, когда и считать-то всего ничего?
- Что и требовалось доказать, - Погоскин закончил мурлыкать, переходя на членораздельную речь, - пункт четырнадцать - махрово положителен! Просто Ромео и Джульетта, Фархад и Ширин, Лейла и Меймун...
- Мейджун, - поправил Виталик.
- Ну да, Мейджун, - охотно согласился завлаб.
При этом юноша почуял, что над ним насмехаются, но как-то так, что и не понятно...
- Вам бы в поэты, а? Не пробовали? - продолжил Погоскин.
- Это не мое, - огрызнулся Виталий.
Ему столько раз советовали попробовать силы в поэзии, что, в конце концов, убедили. Виталик накропал целую поэму о шестнадцати строфах! И вот, перечитав оную раз двадцать, направился в день, следующий после празднования шестнадцатого дня рождения, на семинар начинающих поэтов. Вел занятие известный писатель и поэт, весьма моложаво смотревшийся на седьмом десятке лет - даром, что бородат! Разбор работ молодых поэтов смахивал на избиение. Старик безжалостно указывал на ошибки чуть ли не в каждой строке начинающих, а потом, напоследок - еще и объяснял, что разобранное стихотворение бессмысленно в целом. Сосед Виталика, такой же прыщавый, только что рыжий, поднял руку: "Но, Олег Семеныч, я же должен стать поэтом! Все тесты указывают, что должен быть талант, и пункт четырнадцать...". Мэтр прямо-таки взъярился: "И вот все, у кого плюсик в пункте четырнадцатом, воображают, что станут поэтами! Да вас на каждой улице - десяток таких. Поймите, что способность любить и умение слагать стихи - разные вещи. К поэзии талант нужен! А то - раз меня больше никуда не берут, то пойду в поэты...". Виталик скомкал листочки. Зачем это показывать вообще? Тихо вышел... Да и правду сказать, все те ошибки, что находил седобородый старик у других, кишели, как теперь понимал Виталик, и в его "поэме". Больше он стихов не писал.
- Так, теперь всё, удовлетворены? - спросил Погоскин, вглядываясь в глаза юноше. Прямо колдун черноглазый, гипнотизер, да и только!
- Ошибки быть не может?
- Нет. Аппаратура не ошибается.
- Может, тогда определите, в кого я... влюблен? - зло бросил Виталик.
- Зря, зря, молодой человек, мы многое могем... Вот сейчас Вы, юноша, ни в кого не влюблены. И не любили еще. Вот, если хотите, полюбопытствуйте: здесь развернутая диаграмма. Вот, для сравнения, норма, а тут - критические переходы...
- Определить можно все?
- А чему тут удивляться? - Пожал плечами психолог. - Любовь, она, как в пословице: "Шила в мешке не утаишь!". Что до того, как определить конкретно: в кого, то это даже наши предки умели. Есть такая замечательная индийская сказка. Жил когда-то мудрец Бирбал, и позвали его к одному юноше, страдавшему странной болезнью, все лекаря от него отказались... Или от нее, от болезни, как правильно? Короче... Мудрец сразу понял, что перед ним - Ромео. Взял Бирбал молодого человека за руки, в Индии врачи сразу за оба запястья берут, нащупал пульс. И начал перечислять улицы в том городе... При упоминании одной из них пульс участился. Последовала очередь домов на этой улице. И вновь древнейший "детектор лжи" сработал. Затем, с помощью местных, мудрец перечислил тех, кто в том доме живет. При имени возлюбленной сердце выдало такую тахикардию, что все стало ясно. Ну, вот так и нашли "даму сердца", свадьбу сыграли, да прочий хэппи энд!
- Значит, все правильно, все точно, ошибки нет, а мне - идти?
- Идти, или еще чего - решать Вам.
- А что за "еще чего" мне остается?
- Тут не подсказывают!
Для Виталика начало кое-что проясняться. Неужели это возможно?!
- А нельзя это... починать?
- Ты бы еще сказанул: отремонтировать!
То, что с ним неожиданно перешли на "ты", сразу уверило Виталика, что он на правильном пути. Можно, можно!
- Да как угодно назовите, только помогите! Если можно исправить этот пункт...
- Пункт исправить нельзя, но можно изменить - тебя!
- А я... сильно изменюсь? - У Виталика сердце сжалось от неожиданного приступа страха.
- Внешне - нет.
- А внутри?
- Да тоже! - Погоскин махнул рукой. - Вообще-то подобные изменения могут наступить и без нашего вмешательства. Обычная история: пылкая юношеская любовь, затем - разочарование, когда избранница оказывается мразью... Или счастливый брак, падение уровня гормонов, через пару лет - пункт четырнадцать меняет знак на противоположный.
- А это... Не больно? То есть я хотел сказать - без хирургического вмешательства? - Виталику представились всякие малоприятные картины. - Только лекарства и...
- Даже без лекарств! - В голосе Ивана Константиновича просквозила гордость. - Просто особое воздействие на психику. Раньше подобное, в грубой форме исполняемое, называлось "промыванием мозгов". Ну, а наша методика куда тоньше, пациент не теряет ничего, интеллект остается на прежнем уровне. Меняется только один пункт психопортрета, в данном случае - четырнадцатый. Одно только, сразу предупреждаю!
- Что?
- Мы разрушаем этот самый центр, так сказать, "рубим узел". И восстановить способность к подлинной любви уже не получится. Бесполезно потом молить "пришить обратно"! Так что ты подумай, перед тем, как решиться...
- А чего тут думать?! - Вскричал Виталик. - Надоело быть Буратиной носатой, Ромео этим треклятым! Хочу быть, как все, хочу в колледж, медицинский, хочу приличную работу!
- Ну, так все и сразу...
- Не можете? - Виталик уже привык, что "Обещанного три года ждут!", но голос его звучал все еще на повышенных тонах.
- Вообще-то запретов в правилах нет... - заведующий лабораторией даже чуть растерялся от столь нежданного натиска.
- Тогда что мешает? Нужна особая аппаратура? Или с утра придти натощак?
- Аппаратура та же, просто другая программа. Единственное: придется подписать бумагу, что Вы согласны, - временный переход на "Вы" подчеркнул официальность вопроса, - Ведь Вам уже восемнадцать, судя по документам?
- Да, восемнадцать.
- Поймите, я обязан переспросить. Так Вы, Виталий Владимирович, согласны на операцию по корректировки личности?
- Да, где бумага? - Виталик даже головой повертел в поисках.
- Сейчас напечатаем... - Погоскин не привык суетиться, - Когда будешь готов?
Снова на "ты" - и Виталик даже как-то успокоился.
- Да хоть сейчас!
- Сейчас не сейчас, а через четверть часа - вполне.
- Пусть через четверть часа, - согласился Виталик. Бумагу он подписал, не читая...
Вновь то же кресло, очки, датчики. Только теперь голос в наушниках погромче, даже голова гудит, что котел. Виталик уже подвергался суггестивным воздействиям, первый раз - в детстве, у логопеда, затем - у репетиторов, когда не давались английский да китайский. И эти картинки перед глазами, какие-то бессмысленные узоры. Когда-то в детстве ему подарили калейдоскоп, не электронную игрушку, а настоящую трубочку, ее надлежало вертеть, направив на источник света. И тогда, и сейчас перед глазами мелькали причудливые сочетания цветных пятен. Да не все ли равно, что с тобой делают, лишь бы стать нормальным, таким, как все!
- Вот и все, ровно пятьдесят семь минут, - сообщил лаборант, снимая с Виталика датчики.
- И уже пошел сдвиг данных, - улыбнулся Погоскин, - результат отличный. Думаю, уже завтра тест может инвертироваться по четырнадцатому пункту.
- И завтра я смогу получить новый психопортрет?
- Чтобы наверняка, приходи через неделю, - посоветовал заведующий, - ведь несколько дней тебе не критично?
- Нет.
- Пока отдохни, сходи куда-нибудь - в музей, на выставку, в парк... Или дома посмотри фильмы, по сети можно пошастать. Ты книги любишь?
- Да. В основном, фэнтези.
- Вот и почитай, на диванчике устройся поудобней - и вперед! Как раз сегодня вечером самое инвертирование пройдет, скорее всего - и не заметишь. А через неделю - к нам. После - можно снова на работу, туда, где не взяли...
- В банк.
- Вот-вот, в банк, заодно и наши услуги оплатишь, - заведующий протянул юноше счет, - одно только: в армию все равно не возьмут, там подобные диагнозы не снимают! У них, как клеймо - навечно...
- Не очень-то и хотелось... - Впервые за день Виталий улыбнулся, еще больше его, казалось, развеселила цифра на счете. - Так мало? За аттракционы в воскресный день больше берут!
- У нас учреждение государственное, расценки - соответствующие, - объяснил Погоскин, - короче, через неделю - жду!
Внутри все пело. Виталик не шел, а летел. Казалось, что эскалатор метро несется быстрее обычного, а следующие по встречному потоку пассажиры улыбаются ему. Как, все же, хорошо быть таким, как все!
В вагоне метро Виталий встал у самых дверей, спиной к сиденьям.
- Осторожно, двери закрываются, - послышалось из динамиков.
В этот момент в вагон заскочила девчушка лет шестнадцати, так ей клетчатую юбку и зажало, дверьми-то, да еще и вместе с туфлей. Кто-то хихикнул.
- Ой! - только и сказала девушка, покраснев. Юбку удалось освободить, но обувка застряла намертво.
- А это мы... - Виталику казалось, что сегодня ему удастся все. Обхватив ладонью край двери, юноша потянул на себя. Вот, недаром тренировал бицепсы, подтягивался с грузом! Дверь подалась, освобождая зажатые части этой курносой...
В этот момент машинист открыл двери, вслед за девушкой в вагон втиснулся паренек лет четырнадцати, ну, что две капли воды! "Брат и сестра" - решил Виталий.
- Ну, ты силен! - Не выдержал паренек, почтительно разглядывая нескладную фигуру Виталия.
Оставалось лишь самодовольно пожать плечами.
- А что - держать дверь трудно? - спросила сестричка, исподтишка взглянув на Виталика.
- Держать-то что, тьфу, все держат, - пустился в объяснения подросток, - а вот оттянуть дверь - это надо какую силищу иметь!
- Спасибо, - тихо сказала девушка Виталику, еще пуще раскрасневшись.
- Да все равно... Дверь бы открыли... - настала очередь краснеть юноше.
- Не все равно!
Восхищенный взгляд девичьих глаз обдал юношу какой-то неизвестной до сей поры волной трепетной теплоты. Нет, это не ток по телу, нет, совсем другое! Девушка стоит рядом, их тела почти прижимаются друг к дружке, а она смотрит, смотрит голубыми глазками!
Виталий и Наташа - так звали новую знакомую - даже не заметили, где потеряли братца Алешу. Укатил куда-то по своим мальчишечьим делам, а они - проехали и остановку Виталика, и Наташи, в конце концов их выгнали на конечной. Да какие проблемы? Сели, да поехали назад!
Потом они долго гуляли, разговаривали - да не все ли равно, о чем! Неожиданный поцелуй у подножия памятника в сквере.
- Братья Александр и Борис Стругацкие, - прочитала Наташа надпись на постаменте, - великие русские писатели-фантасты. Фантасты... Как хорошо! Ты читал их книги?
- Да, читал. "Трудно быть богом", "Жук в муравейнике", - сразу вспомнил Виталий.
- А я не читала. Да не все ли равно, раз уж мы впервые под этим памятником... - Девушка окинула бронзовые фигуры ласковым взглядом. - Я все равно теперь люблю этих братьев-фантастов! Давай каждый день здесь встречаться?
- Давай!
- Завтра в шесть?
- Договорились!
- Чур, не опаздывать!
- А сегодня все? - Виталий едва удержался, чтобы не надуть губы, как мальчишка.
- Мне уже два часа как дома нужно быть, - замахала руками Наташа, - и так попадет...
*
Виталик даже не заметил, как оказался дома. Перед глазами все стояла она, Наташа. "Завтра в шесть, у памятника братьям Стругацким" - повторил юноша, наслаждаясь каждый словом. Как хорошо-то! Светло, будто не в темном коридоре - опять лампочка перегорела - а под ласковыми лучами солнышка ясного.
"А еще скоро подействует лечение...Подействует?!" - страшная догадка обожгла мозг Виталия. "Но ведь я... Я же сказал, что люблю... Ей, Наташе... А что теперь?". Сердце забилось часто-часто, затем - удары вдруг стали все реже.
"Я успокаиваюсь? Может, это наступает? Я стану холодным, да, мне будет все равно...". Вновь это чувство "смотрю на себя со стороны", но теперь вокруг все темнее, как-то холодновато. "Любовь уходит? Ерунда, самовнушение!". Но разум подсказывал: это случится. Ведь психолог обещал, что процесс наиболее интенсивно пойдет этим вечером. "Вот он и пошел! Что же теперь?". Юноша бросился на койку, уткнулся лицом в подушку. Темнота. Откуда-то, из черной глубины, на него смотрели голубые глаза Наташи, но разглядеть их становилось все труднее. Виталий попытался вспомнить ее лицо. Ничего не получалось. "Процесс пошел!" - отметил он про себя как-то отрешенно, будто все это происходило совсем не с ним.
"И что теперь? Больше не будет этого прекрасного света, нежного наслаждения каждым мигом, проведенным с любимым человеком? Тогда что мне останется? Холодная, но сытая... яма?". Виталия вновь затрясло, в груди будто ком, перехватило горло. "А я ведь только начал жить! Ведь жизнь, это когда так...".
Звонок в дверь вернул молодого человека к действительности. Удивляясь, что ноги все еще держат его, Виталий побрел открывать.
*
Брат Ярослав, свежеподстриженный - все-таки жена парикмахер - сидел за столом, Виталий - напротив. Пили чай. На столе - много всяких вкусностей, запах ванили, домашней выпечки. Все-таки старший брат, он знает: если родители - на даче, то можно младшего иногда побаловать. Заодно и проконтролировать - не забыл ли тот закинуть белье на стирку, выбрасывает ли мусор...
- Слушай, браток, мне нужен совет в одном серьезном деле, - произнес Ярослав.
- Ага...
- Ты же знаешь: новая квартира - это тысяча и одна забота. Вот, думаю, чем ванную отделать? Если стены этим новомодным куберитом с голографическим эффектом? Или, все-таки, классическим изумрудным жаббероидом?
Виталик почувствовал: что-то происходит с лицом, даже кожу как-то сводит. Вокруг мир рушится, и никто не понимает... Кубериты какие-то... И это брат, близкий человек! Но откуда ему знать? Может - все рассказать? Нет, ни за что!
- Так как считаешь?
- Клади жаббероид, он солидней, - неожиданно для себя выпалил Виталик.
- Я знал, что ты так скажешь, - обрадовался Ярослав, - у нас одинаковые вкусы. И, вообще, много общего!
Виталию показалось, что сейчас он сойдет с ума. Много общего?! Уходящее чувство - и отделка ванной? А что прикажите делать? Закричать, вскочить на стол, перебить посуду? Мрак вокруг...
- Ну, спасибо за чай, пошел я, дома дел полно, - брат засобирался.
- Тебе спасибо, - сказал Виталик, провожая Ярослава до двери.
Воровато оглянулся на зеркало: лицо все-таки побледнело. Просто как снег! Настоящий покойник... А может? Ведь это выход. Зачем тусклая жизнь, пусть в достатке, с квартирой и белым "Мерседесом", как у брата, но без того ощущения тепла и света, что он испытал сегодня с Наташей? Завтра он будет другим, совсем другим. Да он и сейчас уже не тот - процесс пошел, что и говорить! Да какое он будет иметь право сказать "Люблю!", если уже не способен. Какое там свидание... Зачем обманывать девушку? И зачем - всё? Вообще всё?
Виталик взобрался на перила балкона. Четырнадцатый этаж, это быстро и наверняка. Четырнадцатый пункт, четырнадцатый этаж. А какое сегодня число? Тоже четырнадцатое! Все сходится, остается только оттолкнуться посильней... Ветер в лицо, запах надвигающейся грозы. Внизу собрался народ, что-то кричат, машут малюсенькими ручками. Не им решать!
Что-то удерживает? А, ну конечно, он ведь уже принял сегодня то самое поспешное решение, сжег мосты и обратного хода нет. Зачем еще одна глупость? Но ведь тогда, в лаборатории, у него был выбор. А есть ли он сейчас?