Кто я? Меня не существует... Я призрак, легенда, придуманная лишившимися надежды людьми. Но, чаще я статистика в сводках службы безопасности, трепетно хранящей устои Империи. Я всякий раз появляюсь с последним ударом часов, извещающих полночь... Я растворяюсь только под утро, оставив после себя в холодном тумане раздолбанную в пух и прах военную базу. Покидая поле брани, я перешагиваю через множество мертвых тел. Существую ли я на самом деле? На этот вопрос нет ответа, так как те, которые хотели узнать об этом, давно мертвы. Все боятся меня, и поэтому никогда, ни при каких обстоятельствах не заглядывают мне в глаза. Я тайна. Я тихий шорох камыша в ночи. Я глухой отзвук падающего в траву мертвого тела. Я тень, мелькнувшая в переулке. Я красная точка лазерного прицела на шее врага. Я паника в частях неприятеля, пулеметная пурга в центре укрепленного города. Я грохот минометных разрывов у стен неприступной крепости. Я плод воображения лишившихся разума людей...

Сергей Уваров, лучший снайпер отряда ОМОН, сидел у окна и думал, что делать дальше. Что предпринять? А этот подонок, с выцветившимся рюкзачком за плечами чванится, что-то бормочет в телефонную трубку и... сука, не высовывается из-за шкафа. Уваров поправил рукой маску с прорезями для глаз и рта. Еще пара часов ожидания, и он точно сойдет с ума. В наушниках послышался голос командира антитеррористической группы:
-- Как там у тебя?
-- Да никак, -- Уваров видел в прицеле только плечо урода, за спиной которого (в рюкзаке) находилось пять килограммов тротила, -- не могу же я палить в молоко. Заставьте его сделать несколько шагов в сторону. Мне бы только поймать в прицеле его голову, тогда аля-улю, гони гусей!
-- Ребята сейчас этим занимаются. У нас надежда только на тебя.
-- С кем он там далдонит по телефону?
-- С радиоведущей. Удалось уговорить "Балтику"... Говорит в прямом эфире! Если бы не они, давно бы мандец настал собору несчастных Петра и Павла.
Сергей почувствовал жжение в груди. Черт подери, и действительно, почему этот чмошник еще не рванул "машинку"? Блефует? Тогда почему за три часа переговоров так и не вышел из укрытия? Профессионал? На лице Уварова выступили капельки пота. И это центр города -- жуть! Полдень. Обнаглели падлы!
-- Ты, главное, не упусти момент. Хорошо, Серега?
-- Михалыч, обижаешь...
На этом связь оборвалась. Сергей подался вперед. Террорист стоял, опершись правой рукой на костыль. Через плечо переброшен один конец веревки, второй скрывался в недрах старенького рюкзака.
-- Только выйди, только выступи из-за шкафа.
Но террорист, как и прежде был непоколебим. Сергей не мог слышать на таком расстоянии ни единого его слова, но... он мог видеть через стеклышко прицела, как покраснела от напряжения кисть руки негодяя, сжимающая ручку костыля.
-- Ага, все жы ты трусишь. Точно, трусишь. Еще бы! За подобный базар нужно отвечать. -- он на мгновение задумался...
Воскресенье началось, как обычно -- выходной день. Никакой службы -- лафа, что и говорить. Встал, умылся, позавтракал, включил телек и вдруг: дзинь-дзинь. Черт возьми, и кому не лень звонить в такую рань? Михалыч. Ему что, с утра никто не налили? "Серега, -- в голосе звонившего чувствовалась тревога, -- срочно выезжай. На Петропавловке, кажется, собираются собор Петра и Павла валить!". Первое, что пришло в голову Уварову: шутка, шутка смороженная командиром антитеррористической группы. Но до первого апреля еще далеко, как до китайской Пасхи. "Михалыч, -- Сергей посмотрел в окно. За покрытым инеем стеклом падали крупные белые мухи, -- ты не ошибся? На Петропавловке? Собор Петра и Павла?". "Он самый, тюряга бывшая, ну-у... декабристов там, вроде как держали...". "Чехи? -- Уваров задернул шторы". "Какие в жопу чехи? -- Михалыч кашлянул, -- какой-то дебильный инвалид. Говорит, что рванет пять кило тротила, если ему не дадут прямой эфир на радио или телевидении.". "Ни хера себе! -- Сергей погладил ладонью обросший щетиной подбородок, -- Без снайпера не обойтись?". "Старик, -- в телефонной трубке послышался треск, -- без тебя, как без рук. Этот хромой ублюдок привязал к "машинке" веревку и перекинув ее через плечо, держит в руке. Если увидит хотя бы одного из наших парней, дернет и поднимет в воздух этот домик вместе позолоченым ангелочком!". "Да, хреновое положение.". "Хреновее не бывает!". "А что он еще говорит? -- Уварову нужно было знать все о террористе, -- Денег не требовал?". "А-а... они ему на фиг не нужны. Он об этом сразу же заявил. Зато сказал, что у него есть видеокассета с "Кавказской пленницей". Говорит, что этот фильм прямо перед переворотом показывали, а там...". Тишина. "Что там? -- Сергей прошел в коридор и снял с вешалки пуховик.". "Эффект двадцать пятого кадра. Что-то вроде рекламы с текстом: "Голосуй за Ельцына!". Вот, говорит, вы все мудаки проголосовали и теперь за гроши свои спины гнете перед сучарами. Мол, народу мозги запудрили. Об этом в прямом эфире и хочет рассказать.".
-- Да-а, -- Уваров мысленно подсчитал, что сидит в засаде уже битых три часа. А террорист, будь он неладен, словно чувствует, что на него охотится лучший в северо-западном управлении снайпер.
Позади террориста Сергей заметил зеркало, в котором отражалось по обычному серое Питерское небо. Солнца не видно, только желтовато-грязное пятно. Голые деревья, с кривыми, отвисшими до земли, ветвями. Их стволы покрыты мелкими трещинками, и кажется, они вот-вот рассыплются в щепки от слабого дуновения ветерка. Вокруг грязь. Липкая, скользкая масса, состоящая из снега, земли и воды. И это, так называемый, островок живой природы, вдавленный в сердце большого города? Дальше -- асфальт и серые, похожие на крыс-гигантов, дома. Однородная смесь. Порой не понять, где кончается дорога, и вырастают посреди этого пейзажа постройки. Странная атмосфера. Так, по крайней мере, думал Уваров. Даже не пытайтесь ему сейчас напоминать о пляжах с золотистым песком, о жарком солнце, о голубой морской воде, о фешенебельные отелях и шикарных ресторанах, нашпигованных, словно сельдями бочки, бабочками с ногами от ушей. Не стоит... все равно этого нет! Он, просто снайпер, безмерно любящий свою работу. Ему нравится слышать ужасные стоны, зловещие крики, звон бьющегося стекла от попадания в них пуль. И если то, что ему нравится существует на самом деле, стало быть, он нужен обществу больше, чем воздух. Он его неотъемлемая часть. Он клеточка его гигантского организма...
-- Приготовься, -- Уваров вздрогнул от внезапно прозвучавшего в наушниках голоса Михалыча, -- сейчас эта сука подойдет к окну. Должен, по крайней мере.
"Ага, -- Сергей в это мгновение превратился в отросток снайперской винтовки (он почти приклеился к ней), -- это что, последняя мысль свиньи на бойне: "Что-то меня колбасит!"?".
-- Послушай, -- в наушниках зафонило, а затем послышался диалог радиоведущей и инвалида-террориста: "Так вы собираетесь говорить о кассете, которая у вас есть?!..". "Да, о ней!". "Извините, -- голос ведущей дрожал, -- вас плохо слышно!". "Повторяю, -- террорист не собирался сдаваться, -- у меня есть компромат, о котором никто не догадывается!". "Извините, вас плохо слышно. Не могли бы вы отойти в сторону?". "У меня компромат!". "Я вас не слышу! Отойдите, пожалуйста, в сторону!".
-- Ну же, -- Уваров представил, как пуля, разбив вдребезги стело, прошила насквозь голову безумца, -- ну, шажок... Ага, отлично, еще один!
Инвалид, потеряв бдительность, пошатнулся и сделал шаг в сторону. Сергей насторожился, еще несколько сантиметров, и можно будет стрелять. Главное, не сбить дыхание. Послышался звук выстрела пушки Петропавловской крепости. Террорист развернулся к Уварову в профиль и шагнул вперед... Снайпер замер. Еще несколько секунд и все закончится: трехчасовое ожидание, похереная напрочь первая половина выходного дня, истраченные впустую нервы, в конце концов.
-- Давай же, давай...
Инвалид прошел вперед. Теперь его можно было хорошо рассмотреть в оптическом прицеле, но... Вместо того, чтобы стрелять, Уваров разжал пальцы. Винтовка ударилась холодным стволом в оконную раму. Сергей острожно стянул с головы черную маску, уронил ее под ноги, и медленно опустился на пол.
-- Ма-ать твою! Что же это такое? Что? -- он закатил глаза, продолжая причитать: -- Как такое могло случиться? Валерка... Дурак, как ты мог? Как?!..
Валерка Гордеев, его старый приятель, которого он с детства любил, как брата... террорист с пятью килограмами тротила за плечами? Тот самый Валерка, который несколько лет назад пошел с ним на пару служить в органы? Тот самый, которому по врачебной оплошности отчирикали ногу по самое не хочу? Тот, которого по инвалидности вышвырнули, словно ненужный хлам и... забыли навсегда? Нет, этого просто не может быть!
-- Это не он! -- прошептал Уваров подтягиваясь руками за край подоконника (он еще раз хотел посмотреть террористу в лицо). -- Не он!
Сергей взял в руки винтовку и прилип правым глазом к оптическому прицелу.
-- Серега! -- послышался в наушинках крик Михалыча, -- почему ты не стреляешь?
После этих слов сердце Уварова сжалось в крохотный, пульсирующий комочек, ему хотелось плакать. Перед ним, с костылем в одной руке и телефоном в другой, стоял Валерка Гордеев, бывший мент, его старый друг, почти брат. Валерка, одноногий террорист, обещавший стереть с лица земли собор Святых Петра и Павла.
-- Почему ты не стреляешь? -- продолжал кричать руководитель антитеррористической группы. -- Почему?
Снайпер попятился назад. Он не хотел верить в происходящее, но и не верить не мог. Если бы на месте Валерки оказался кто-то другой, все вопросы снялись бы сами собой. Затаил дыхание, расслабился, выстрелил и все. Но на сей раз... На сей раз живой мишенью был человек, которого он когда-то любил, которого защищал, которого учил тому, что мог, и у которого (чего греха таить) сам чему-то учился.
-- Ты, падла, -- проскрижетало в наушниках, -- почему, чмо, не стреляешь?
-- Чмо? -- само собой вырвалось у Сергея, -- Чмо?!..
Уваров вспомнил, как однажды Гордеев, придя в управление с просьбой о помощи, и получив откат от начальника, услышал в спину то же самое: "Вот чмо одноногое! Приперся. Пенсии мало? Козел! Много таких, как ты здесь шатается.".
-- Ну, сука! -- снайпер бросил винтовку на пол, сорвал с головы переговорное устройство и выскочив на улицу, потерял сознание...

Сергей свесил ноги с кровати и осмотрелся по сторонам. Узкая, темная комната по форме напоминала коробку от дешевого печенья. Примерно десять метров в длину, и не более трех в ширину. Для подангела среднего звена (взводного сержанта), вполне сносно. Другие в худших условиях переподготовку проходят и ничего, не жужжат. На противоположной стороне помещения взгляд Уварова остановился на лампочке, висящей на серых проводах, торчащих из стены.
-- Дьявол, -- прошептал он, -- а вот лампочку давно стоило бы спрятать под абажур. Глаза болят. Пусть и под говенный, но под обажур.
-- Попорошу не выражаться. -- послышался громовой голос, -- понимаем, в образ вошли. Но у нас так не говорят.
Уваров тяжело вздохнул.
-- Да, конечно. Докладываю о завершенной только что переподготовке.
-- Да ладно, погоди ты, не тараторь.
Слева от Уварова появилось светящееся облако из которого по очереди вышли несколько существ. Существо, с длинным копьем в одной руке и с лавровой ветвью в другой, продолжало неторопливо говорить:
-- Мы все знаем, все сами видели. Уриил, я прав?
Другое существо, с огнем и мечом в руках, присело на деревянный стул.
-- Естественно, Михаил. У нас все фиксируется. Эта дивная история уже записана в ангельские хроники и... несколько минут назад сдана под расписку в архив.
-- Иегудиил, -- Михаил повернулся к третьему существу, -- у тебя есть вопросы к этому подангелу?
-- Э-э... -- Иегудиил опустил руки, -- собственно, здесь все понятно.
-- У вас: Гавриил, Рафаил, Салафиил, Варахиил, Иеремиил, есть, что сказать?
-- Нет. -- в унисон ответили архангелы.
Сергей вытянулся по стойке смирно, так как с миниты на минуту ему должны были огласить высший Имперский вердикт.
-- Именем совета архангелов, именем отца нашего оглашаю: Уварова Сергея, подангела среднего звена, взводного сержанта назначить командиром только что образованного отряда чмотрителей за населением Земли...
От последнего слова Сергея затрясло так, будто он сейчас находился в завершающей стадии тропической лихорадки.
-- Чмо... что? -- прошептал он, выдавливая из себя слова. -- Ничего не понимаю!
Архангелы переглянулись, а через секунду Михаил произнес:
-- ЧМО -- аббревиатура недавно созданного подразделения. Расшифровка: Ч -- человек, М -- модерирующий, О -- общество. Коротко -- ЧМО.
-- А-а...
-- Ты хочешь спросить, что было после того, как ты навсегда покинул мирскую жизнь?
Уваров кивнул.
-- Не переживай, все идет своим чередом. Твой приятель, э-э-э... Как его?
-- Валерка Гордеев!
-- Точно, Валерий Гордеев. Он, после нескольких лет тюремного заключения издал книгу. Теперь живет вместе с женой и тремя превосходными малышами. Пишет книги и по сей день. Михалыч. Хочешь знать, что случилось с Михалычем?
-- Конечно.
-- Он сейчас suck, suck и еще раз suck, прости Господи! -- архангел Михаил трижды перекрестился. -- Кстати, Гавриил, каким он у на по списку идет?
Гавриил выудил из-под длинного одеяния блокнот и прочел:
-- Шестьсот шестьдесят шестой.
-- Вот.
-- А я? -- Уваров вздрогнул. -- Что было со мной? Почему я потерял сознание?
Михаил покосился на архангелов и с улыбкой на губах ответил:
-- Серега, занимайся своими делами, а о прошлом... постарайся забыть. Хорошо?!..