- Пока не умираю, но уже плохо! Я голодна, а город уже месяц как пуст.
- Приблишшается пара. Такие свешшие, но очень разные.
- Где? Показывай быстрее!
- Сейчас, не спешши: они разные, разные. Думаешшь, тебе удастся?
- Или удастся, или скорая смерть… сам понимаешь - выбор небогат.

- Привет, вы меня слышите? - вдруг произнес радиоприемник вместо припева и замолк.
Ядовито-желтая “восьмерка” в нескольких метрах впереди по трассе неожиданно вильнула. Водитель в сердцах обругал манеру управления обладательницы копны пушистых каштановых волос за рулем и сбросил скорость, одновременно пытаясь вернуть исчезнувший звук.
- Не советую вам увеличивать громкость, - вяло заметил все тот же голос. – Не поможет.
Артур испуганно вцепился в руль, что не случалось с ним уже давно: во время сдачи экзаменов “на права” грузный бородатый шоферюга, затейливо матерясь при каждой ошибке ученика, методично передал ему свою привычку всегда держать руль одной рукой, оставляя вторую свободной.
- Н-да. Типи-ичный при-имер, дорогие слушатели! – протянул голос, - экспрессивный молодой “Интроверт вульгарис”: его заметили, на него обратили внимание, вокруг происходят чудеса, а он, простите, хлопает ушами!
- Э-э-э. – промямлил Артур. – эээ…
В радиоприемнике явственно вздохнули.
- Хороший денек сегодня и погода неплохая, правда? – нашелся Артур.
- Убиться тапком, уважаемая редакция! Он умеет говорить.
- Черт! – сказал Артур. – Черт, я немного растерян, но это простительно. Не каждый день c тобой заводит беседу радиоприемник, верно!?
- Хмык. – кратко оценил тираду голос, а затем язвительно прибавил. - Говорят, так выглядят первый симптомы шизофрении, вы случайно не в курсе?
- Нет, извините. – в тон попытался ответить он. – Я, увы, не по этой части.
В салоне воцарилось неловкое молчание. Артур закурил, внимательно осмотрел приемник и решился.
- А вы, собственно, кто?
- Минус балл. – меланхолично заявил голос.
- Что, простите?
- Молодой человек, у вас со слухом как?
- Не жаловался раньше.
- Купите слуховой аппарат, благо недорого. Минус балл, я сказала! – стервозно прошипел голос. – За каждый воспрещенный вопрос. Задашь их три и можешь наслаждаться своими ариями, а для меня игнорировать бездаря не составит труда.
- Значит, правила? Значит, три попытки?! А какие вопросы запрещены, позвольте поинтересоваться?
- Неоригинальные. Люблю оригинальность, такая вот уродилась. А! Вы, может, все еще думаете, что разговор этот такой первый исключительный?
- Эээ…
В радиоприемнике вздохнули еще более громко и протяжно.
- Вы откуда? - осторожно произнес Артур.
- Проездом я здесь. – бесстрастно сообщил голос и добавил. – Минус два балла.
Артур простонал и в сердцах закрутил ручку громкости до нуля. Прибавив скорость, он выбросил окурок за окно и попытался вытащить сигарету из пустой пачки, с удивлением уставившись на нее, будто хотел жестким требовательным тоном спросить, где и когда все это уже происходило с ним: и разговаривать ни о чем, и торопливо смолить, не замечая сгущающейся темноты кругом, светящихся стрелок на приборной панели, въездного поста и грузного вальяжного постового в придачу… Да, сержант, права, техпаспорт – конечно же, открою багажник… Ищете что-то? Операция “Антитеррор”? Да - да, я все понимаю… В порядке? Не подскажете, где поблизости можно разжиться куревом, сержант? Он машет мне в сторону города, смеется и, словно фокусник, извлекает из-за моего уха два бело-желтых цилиндрика “Chesterfield”. Все еще покачиваясь от хохота, он объясняет путь к гостинице с автостоянкой, стены которой пахнут однодневным блудом, медом и пылью; эти запахи вечно преследуют обитателей узких комнат, которые давно приобщились к мировым тайнам – в мире нет и не будет ничего, кроме ярко-желтого дивана и серых от многовековой пыли наволочек. “Все это только на одну ночь” - с этой мыслью Артур провалился в глубокий сон без сновидений.
Утром его разбудил назойливый писк мобильного телефона. Недовольно щурясь со сна, он пошарил в сумке, достал трубку и повалился обратно на подушку.
- Да, дорогая – доброе…
- …
- Нет, я почти доехал до места рандеву, но осталось - несколько часов.
- …
- У тебя новая пьеса?
- …
- Я безумно рад за все твои персонажи.
- …
- Нет, у меня все в порядке. С чего ты взяла? Все нормально, простите мне надо ехать - время не ждет.
- …
- Люблю, целую!
Гордая надпись на куске толстого потертого картона известила, что худая нескладная женщина за стеклянным барьером носит гордое звание портье. Она недовольно оторвалась от книги, поправила дужку очков и, автоматически проворчав “Сегодня в 12.00 вы должны освободить комнату”, спросила:
- Квитанция на стоянку нужна?
- Да, пожалуйста. Что читаете? - Артур присмотрелся. - Любовный роман?
- Классика жанра. - пожаловалась женщина, выписывая квиток. - В наше время, если где и остались настоящие чувства, то только в книгах.
- Что поделать. – присоединился к ее горю Артур. - Нынешнему поколению только боевики да фантастику подавай, не ценят настоящую литературу.
Женщина подозрительно уставилась на него, что-то прикидывая в уме.
- Я ненадолго. – быстро сказал Артур. – Подскажите, где у вас можно посидеть в тихой спокойной обстановке?
- Лучшим вариантом будет паб “У Анны”. – ответила женщина. – По крайней мере, громкой музыки и молодежи там не будет точно, а Анна неплохо играет на рояле.
- Спасибо большое. – искренне поблагодарил Артур и забрал квитанцию.
Он сел в машину, но дверь не прикрыл, вдыхая мерзлый осенний воздух. Уши начинали распухать и топорщиться - мучительно хотелось курить.
- Привет… – нерешительно раздалось из динамика. – Я ждала тебя.
Артур улыбнулся, и неожиданно обнаружил, что мир вокруг обретает краски.

- Теперь скашши мне, сколько этот слабак еще протянет?
- Он не слабак, не говори так о нем. И вообще, твое дело - тихо, послушно зеркалить мои мысли в голоса.
- Ты шше прекрасно знаешшь: без меня ты быстро протянешшь ноги, шшхаш-хаха!
- Не сразу, не сразу! Не забывайся, мистер “само величие”.
- Будешшь ездить по улицам и искать только шшто влюбившшиеся пары, как первый раз в больнице? Это будет потрясающщий аттракцион, мне ушше нравится.
- Прекрати, не напоминай мне о больнице! Я не виновата, что была так голодна после выхода из комы, только поэтому они умерли! А ты, ты тоже погибнешь рано или поздно!
- Я помню: в ту шше секунду, когда последний радиоприемник выбросят на свалку. Это печально и грустно быть первым и последним в роду: кроме редких обрывочных воспоминаний, в эфире следов сущществ своего вида я не обнарушшил.
- Ну не плачь, не плачь – ты всегда сможешь отсидеться в моем уголке. Черт возьми, в компании с психованным радиоголосом работать сводней, чтобы выжить. Убиться тапком! Обязательно продам сюжет для книги, если выберемся из этой передряги.
- Если с этой парой все получится, ты еще полгода смошшешь шшить безбедно, а я немного погуляю в пространстве.
- Чем ближе я окажусь в момент их встречи – тем выгоднее мне, не забудь! Прости за резкость.
- Ты забываешшься. Я не человек, я всего лишшь радиоволна, я не знаю “забывать”, “прощщать” или “любить”. Скашши лучше, почему он тебе так нравится?

“Что можно сделать за несколько дней в незнакомом городе, едва ли на несколько часов в сутки покидая машину?” - спросил себя Артур.
Узнать, что с тобой по радио разговаривает милая девушка (но не узнать, как, черт возьми, у нее это получается). Узнать, что она любит просыпаться без будильника, гулять под дождем, магазинчики антиквариата, наряжать елки, скоростные мотоциклы, старые пожелтевшие письма, музыку на полную громкость, темноту вдвоем, запах жасмина, задувать свечи, жить кувырком и прочую мелкую дребедень, слушая которую ты понимаешь: ночевать в машине, проводя ночь за разговорами – это нормально, дрожа от холода, бродить по старым улочкам этого прекрасного городка, где воздух то студен и сыр, то душен и тепел – это нормально.
- Я вижу, ты любишь говорить по душам, Эля?
- Смотря с кем. С друзьями можно, а просто знакомых в душу не пускаю, ибо неизвестно, что они там наделают. И тебе советую.
Можно узнать, что ее имя означает “грация, миловидность”, что она не любит банальность и пошлость, быть должной, троллейбусы, дни рождения, незваных гостей, вопрос: "О чем ты думаешь?", случайные "общественнозначимые" разговоры с незнакомыми людьми из серии "Как пройти...?", когда ее учат жить, громкий ремонт у соседей, всплески ура-патриотизма, "когда чужой мои читает письма, заглядывая мне через плечо" и прочие глупости и разности жизни, с которым ты можешь соглашаться или не соглашаться, спорить или перевести разговор на другую тему, едва ли запомнив ваш бред, фантазии и мечты, мимолетно возникшее и так же мгновенно исчезнувшее ощущение единства…
- Продавец решил, что у меня день рождения, я вся свечусь от счастья.
- А меня на заправке обсчитали. Из-за моей дурацкой улыбки?
Можно узнать, что самая большая проблема: это не мерзнуть от холода, не проснуться утром лицом на руле со штрафом за парковку в неположенном месте… самая большая проблема – это первым выключить радио и уйти.
Радиоприемник, кажется, уже миллионы лет хранил молчание. “Тебе не кажется, что нам пора договориться о встрече?” - сказала она целый час назад и с тех пор - тишина.
Артур выехал на центральный мост и, усевшись на траву, но не отходя далеко от машины, занялся счетом кругов на воде, когда тонко пропищал зуммер мобильного телефона.
- Да, да! Кто это ?!
- …
- А, ты…
- …
- Ну, извини! Нет, не в курсе… Телефон разрядился, а зарядил я его только сегодня. Со мной ничего. А, что? Я знаю - какое сегодня число.
- …
- Какое? Опоздал на рандеву? Прошла неделя? Я объявлен в розыск?
- …
- Да жив я, жив и ничего со мной не…
Человек, сидящий около своего автомобиля, вдруг оторвал трубку от уха, положил ее на край берега и легонько подтолкнул ногой в реку. Мобильник покатился вниз, на фразе “Где ты? Немедленно возвращайся, слышишь?” он камнем пошел ко дну. “Извини” - промолвил вслед ему Артур.
- Вам звонила девушка. Сказала, что будет ждать вас через два часа “У Анны” – сказала ему администратор в гостинице. – И непременно оплатите следующую неделю. Постойте, куда же вы?
Сегодня в пабе непривычно многолюдно, решил Артур, занимая столик. Печальные мелодии итальянского лирика в исполнении Анны Кадош наполняла темное помещение смыслом. Любимый угловой столик заняла группа студентов, среди которых выделялся мощный детина в ослепительно-белой рубашке и старомодном клетчатом пиджаке. Артура приметил сидевший в одиночестве седой, вечно философствующий завсегдатай паба, и кивнул на соседнее место рядом с собой.
- Нынешняя молодежь совсем не умеет пить, не так ли?
- Да. – с мечтательной улыбкой согласился Артур. Не забыть спросить Элю, как ей удавалось слышать его голос без радиопередатчика, отметил он.
Философ присмотрелся к нему и покачал головой.
- Cherchez la femme, cherchez la femme. Вероятно, молодой человек, вы могли сейчас согласиться с любым моим бредом?
- У меня свидание. – просто ответил Артур. – Ответьте лучше, почему Анна столько времени проводит за роялем? Я здесь был раза три, но только там и видел.
- Она неплохо играет. – сказал философ и взглянул собеседнику в глаза.
- Очень красивая женщина, и в иное время, в другом месте я бы обязательно пригласил ее на танец.
Философ нахмурился.
- Вы действительно не в курсе?
- О чем вы?
- Присмотритесь хорошенько.
Артур внимательно взглянул на владелицу паба, а она, как будто почувствовав, тряхнула золотистым каре и обернулась с печальной улыбкой.
- Вы позволите? – сказал Артур, наполняя бокал. – И все-таки я ничего не понимаю.
- Ровно год назад ранним утром она попала в автомобильную аварию и впала в кому. Через полгода она вернулась к нормальной жизни, за одним исключением – полный паралич ног.
- О!
- Я так хорошо это знаю почему. – продолжал философ. – Моя дочь со своим женихом. Умерли во время ее чудесного спасения прямо у нее на руках. Случайность - остановка сердца. У обоих…
- Простите.
- Ничего страшного, ощущения со временем слабеют и стираются. Человеческая память жутко удобная штука. – философ помолчал. – Все это относительно, понимаете? Нашей Грации, к примеру, повезло меньше, чем моей дочери: деревянный крест ей заменила инвалидная коляска.
- Как вы сказали, Грации?
- Нашей Анечке. – удивленно посмотрел на Артура философ. – Hanna: грация, миловидность…
- Странно. Определенно я это уже слышал. И совсем недавно. - Артур меланхолично закурил, смотря на пианистку.
В мощные аккорды вплелся незаметный диссонанс, совсем незначительный, словно пианистка не была уверена в нотах. Или у нее дрожали руки.

“Я шшду тебя в центре зала” - сказал голос из приемника, сегодня то и дело перебиваемый атмосферными помехами. Первое, что спрошу у него – как он умудряется вытворять свои штучки с радио, решила Эльвира, заходя внутрь. Страшно подумать, ведь в моей машине нет ничего, кроме обычной магнитолы.
Здесь было немноголюдно и тихо. В углу пыталась веселиться толпа молодежи под назойливую скучноватую французскую мелодию, от них отделился ладно скроенный парень в шикарном клетчатом костюме с явным намерением пригласить ее, но она предупредительно махнула рукой. В центре зала был только один столик, где беседовали дряхлый неприятного вида старикан с белесыми волосами и...
- Артур? – резко спросила она.
Он молча смотрел ей в глаза, потом протянул руку и осторожно коснулся пряди каштановых волос.
- А я обгонял твою машину, Эля. В тот миг, когда мы впервые заговорили.
- Не помню... - она нахмурилась и без перехода мило, совсем по-детски, улыбнулась ему. – Разве это важно?
Музыка внезапно умолкла. В абсолютной тишине, не замечая ничего вокруг они вышли.
Метрдотель помог женщине пересесть в инвалидное кресло, оттолкнуться от рояля, а далее она самостоятельно поехала вдоль по коридору, что-то напевая себя под нос.
Зайдя в свою комнату, она дотянулась до тумблера старого радиоприемника и надела наушники.
- Все, их отношения пусты. А я не голодна.
- Как ты думаешшь, Анна, шшто с ними будет дальшше?
- Они… мирно и счастливо прожили жизнь вместе и умерли в один день, тьфу! Конечно же - разругаются через пару недель. И даже не в том дело, что я изменила их, я лишила их отношения души – просто они очень, очень разные. И совсем не умеют любить.
- Почему шше ты тогда плачешшь?
- Плачу? Глупости. Просто я немного расстроена: впервые мне пришла в голову мысль, что незачем было в этот раз сводить двух, если бы я могла ходить – к нему я бы подошла сама.
Голос тактично помолчал с минуту.
- По центральной трассе приблишшается человек, судя по всему - расследовать случай в больнице. Расскашшем ему сказку? Добрую или злую?
- Добрую, непременно добрую! Расскажем ему колыбельную со счастливым концом – сытым довольным тоном процедила сквозь зубы женщина в инвалидной коляске и, помедлив секунду, прибавила. - Желательно на дне ближайшего серпантина.