Чалый звездолёт, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих псов. Навигатор, рыжеволосый андроид Леш, безуспешно пытался вступить в контакт с высшим разумом – бортовым компьютером по кличке Бред, невесть зачем активировавшим систему уклонения от метеоритного дождя, посылавшую корабль в беспорядочные скачки взад-вперёд и одновременно вращавшую его вокруг всех мыслимых осей, перебирая диапазон скоростей, как рояльные клавиши. В процессе контакта постепенно выяснилось – невозмутимость андроидов тоже имеет предел, близкий к пределу выносливости их вестибулярного аппарата. Самонастраивающееся гравитационное поле внутри корабля частично гасило болтанку, но и следовых возмущений хватало с лихвой: экипаж лежал в лёжку, страстно желая умереть и питая чёрную зависть к уже усопшим, мирно покоящимся в гробах без помощи пристяжных ремней. Удержаться на ногах и при этом сфокусировать мутные глаза в нужной точке удавалось одному Лешу – 92% генетически модифицированной органики, 7% металлопластических усилителей мышц, 1% нейроимплантантов на службе человека, но никак не самого андроида. Случись подобная оказия год назад, на звездолёте предыдущих хозяев Леша, он с немалой долей тщательно скрываемого злорадства выдал бы заложенную неумолимой программой фразу: “Вероятность спасения равна нулю”, и отступил от пульта, показывая, что умывает руки. За чалого и его экипаж Леш собирался бороться до конца. После получасовой безуспешной возни с вышедшим из строя пультом и неоднократных попыток вызвать на диалог голосовую систему управления (по эффективности не уступающих молитвам прихожан о ниспослании мора на колорадского жука) андроид подключился к высшему разуму напрямую: выдрал из разобранного пульта щетинистый разъём с пучком разноцветных проводов, ощипал лишние и, откинув с виска длинные волосы, с нажимом вставил его в гнездо над левым ухом. Программу с тремя законами робототехники и подробнейшими указаниями на все случаи жизни – вернее, пожизненного служения людям (одно из которых, кстати, категорически воспрещало варварский взлом дорогостоящего оборудования), - Леш стёр ещё полгода назад, заменив последней версией аркады “Воина и Дракона”.

Поток нахлынувшей информации едва не спалил вживлённый процессор заодно с мозгом, в глазах потемнело, из носа брызнула кровь. Спустя вечность Леш обнаружил себя сидящим на полу, и вовремя – звездолёт тряхнуло так, что, не уцепись он за жёстко закрепленный стул, катиться бы ему до самой двери. Пляшущие перед глазами пятна и линии постепенно сложились в размытое подобие стартовой страницы Бреда. Её-то Лешу и надо было. Приноровившись ко второму зрению, андроид мысленно запросил информацию о состоянии корабля. Искусственный интеллект заметно перетрухнувшего Бреда угодливо развернул перед Лешем схему управления звездолётом, из коей следовало, что последний не управляется никем вообще по причине механического повреждения одной из плат главного блока.

Леш, ничего не понимая, уставился на вскрытую им же панель, в нижней части которой и заключался вышеупомянутый блок, до разборки представлявший собой монолитный корпус с нетронутыми пломбами изготовителя. Сломать блок, просто пнув по нему ногой, чем частенько грешил бортмеханик, таким образом выражавший своё возмущение от проигрыша Бреду в шахматы, представлялось невозможным, благодаря пятисантиметровому титановому сплаву короба. Разбирался он начиная с рельефной клавиатуры со встроенными по краям динамиками для общения с Бредом напрямую; от клавиатуры, в чём Леш успел убедиться, тянулись комья скрученных и переплетённых проводов, а уж где-то под ними находился сам блок в дополнительной герметичной скорлупе.

Руководствуясь антинаучным принципом “клин клином”, Леш стукнул по корпусу ногой – естественно, не оставив на том даже царапины. Разбирать сверху? Леш был совсем не уверен, что после сборки на полу не останется “лишних” деталей. На всякий случай он присел на корточки и внимательно осмотрел блестящий титан. Ни вмятинки, ни трещинки – только десяток синеватых комочков жевательной резинки, прилепленных неряшливым бортмехаником.

И тут в основании корпуса раскрылась сотканная из тьмы дыра-нора, из которой, шевеля растопыренными усами, выглянула чёрная острая мордочка. Леш вытаращился на неё, не веря своим глазам. У существа глаз было намного больше, целых три пары, соответственно увеличилось и доверие к оным – животное стремглав кинулось наутёк, заваливаясь на бок при особо удачных курбетах корабля. Лешу и в голову не пришло его преследовать, он лишь постарался как можно точнее запомнить мохнатое Нечто вроде приземистой помеси шестилапой крысы и шпица, гордо задравшего штопор пушистого хвоста.

Дыра-нора затянулась так же внезапно, как и возникла.

Леш снова обратился к Бреду. Сломанная плата отвечала за связь “мозга” компьютера с устройствами ввода-вывода, а также аппаратурой второго уровня, управлявшей двигателями и системой жизнеобеспечения. К счастью, последняя тут же перешла на аварийный режим, задействовав подсистему дочерних мини-блоков. С двигателями было сложнее. Их дочерние блоки приняли ложный сигнал метеоритной атаки, сгенерированный агонизирующей платой, и благополучно на нём зациклились.

Леш запросил варианты решения проблемы.

Бред вполне логично предложил подождать, пока в реакторе иссякнет ядерное топливо, лет эдак триста-четыреста.

- А как отключить дочерние блоки?

Бред снисходительно объяснил Лешу - дочерние блоки на то и дочерние, что не имеют внешних устройств ввода-вывода, подчиняясь исключительно главному процессору.

- А можно ли их… починить? – предположил андроид, нарушая очередной запрет стёртой программы – не лгать. Знай компьютер, зачем Лешу на самом деле понадобилась информация о расположении блоков, он укрыл бы её за десятью кодами.

Бред подумал и изъявил сомнение, что действующие блоки нуждаются в починке.

Леш заверил Бреда, что профилактический осмотр пойдёт блокам только на пользу.

Простодушный компьютер помелькал файлами и вывел на экран схему электронных коммуникаций звездолёта.

Леш мрачно ухмыльнулся, что он позволял себе только в отсутствии людей, выдернул штекер и, вооружившись увесистым ломиком из арсенала бортмеханика, отправился “чинить” блоки.

Звездолёт, медленно и величаво покачиваясь с боку на бок, висел в безвоздушном пространстве подобно…

- Дерьму в проруби! – Рявкнул едва-едва оклемавшийся капитан, заставив женскую часть экипажа покраснеть, а мужскую одобрительно закашляться. Особых возражений касательно исчерпывающей характеристики бедствия не последовало, несколько смягчённую её форму записали в бортовой журнал и вынесли на повестку дня второй пункт, совмещённый с третьим: кто виноват и что делать.

Бледный Леш с видом святого великомученика возлежал на специально расстеленной для него койке, с присушим андроидам равнодушием взирая на мирскую суету в лицах штатного медика Лиды и космобиолога Дарины, наперебой щупавших его пульс, проверявших зрачки, поправлявших ледяной компресс на всё ещё кровоточащем носу и переглядывающихся с таким испуганным видом, как будто Леш собирался вот-вот испустить дух на их заботливых руках. По правде говоря, Леш чувствовал себя совсем неплохо, но, поскольку его не спрашивали, он и не сознавался, в глубине души упиваясь повышенным вниманием к своей скромной особе. Карандашный набросок неведомого зверя кочевал из рук в руки, не поддаваясь опознанию.

- Надо обратиться в Космическую санстанцию – робко предложила Дарина, застенчивая очкастая девушка, поддерживающая порядок в оранжерее, – Они должны знать, что это за тварь и как с ней бороться.

Бортмеханик закончил разбор пульта и недоумённо повертел в руке проеденную насквозь плату, глянув сквозь неё на коллег:

- Если бы не целехонькие пломбы, я бы решил, что кто-то развинтил блок и засунул эту тварь внутрь на нашей последней стоянке.
- Починить сумеешь?
- У меня есть запасная, но кто поручится, что из неё не сделают второй бублик?

Особого вреда блокам Леш не нанёс – всего-навсего сорвал защитные панели и выдернул из гнёзд все обнаруженные за ними платы, сложив их в рядочек, так что восстановить подсистему также не составляло труда. Куда большую проблему представляли средства связи, находившиеся в ведении временно беспомощного Бреда. Для подобных ЧП на борту имелся портативный передатчик, за долгой ненадобностью поросший пылью и разрядивший аккумуляторы. Притихший экипаж благоговейно наблюдал, как бортмеханик пытается приладить к передатчику энергоблок от пылесоса, а капитан поощряет эту созидательную деятельность крепкими словцами. Поплевавшись искрами и овеяв бортмеханика горелым дымком, передатчик с грехом пополам явил на встроенном экране хмурую девушку-диспетчера в больших наушниках.

- Что случилось? – Без особого интереса спросила она, не удостоив потерпевших звездолётокрушение даже беглым взглядом.
-На нашем корабле завелось какое-то животное, - раздражённо бросил капитан, наклоняясь к динамику, – пульт управления повреждён, и мы не сможем приступить к ремонту, пока не будем уверены, что диверсия не повторится.
- Опишите животное – равнодушно попросила девушка, примеряясь опутанными проводками пальцами к клавиатурному коврику с изображением тропического берега.

Капитан описал, не стесняясь в выражениях.

Девушка, глядя куда-то вбок, проворно заплясала пальцами по коврику.

- Дератизационная служба оповещена. – Заученно сообщила она и, неожиданно всхлипнув, с надрывом добавила, - ждите прихода специалиста.

Пока присутствующие недоуменно внимали крупной блестящей слезе, скользнувшей по щеке диспетчера, девушка протянула руку и перелистнула лежащую подле неё книгу. Прежде чем связь прервалась, Леш успел разглядеть последнюю строку на прочитанной странице: “…она рыдала над его бездыханным телом, осыпая его запоздалыми и ненужными уже поцелуями, а крики чаек сливались с криком её истерзанной души…”. Лешу доводилось внимать вокальным изыскам чаек, и голосистая душа героини не вызвала у него сочувствия.

Специалист, приземистый лысеющий мужчина средних лет, представившийся “просто Феодором”, появился ближе к вечеру, и, что всех насторожило, с тремя огромными чемоданами. В двух, как он любезно объяснил, находился “инвентарь для дератизации”, в третьем – личные вещи. Содержимое последнего вызвало наибольшее недоумение, на что специалист с широкой улыбкой ответствовал: он очень надеется, что животное дератизируется в кратчайшие сроки и третий чемодан останется нераспакованным.

- Однако, - многозначительно добавил он, - иногда отлов может занять некоторое время…

Особой нехватки времени экипаж не испытывал – звездолёт был не транспортным, а грузовым, причём поломка застала его с сорока тоннами консервов на борту, которые могли храниться годами. Заинтересованности в скорейшем возвращении на Землю тоже не наблюдалось: звездолётчиков там никто не ждал, экология планеты оставляла желать лучшего, а просто прогуляться по магазинам не позволяли финансовые трудности. Чалый звездолёт – ему безуспешно пытались придумать звучное имя, но так и оставили просто “Чалым”, отдавая дань бело-серой окраске корпуса – принадлежал капитану, и перевозка грузов отнюдь не являлась смыслом его существования. В глубине души капитан давно и безнадёжно лелеял мечту о научно-исследовательской экспедиции к центру Галактики, попутном открывании новых планет и написании пухлых трудов, которые непременно войдут в анналы истории. Увы, меценаты-спонсоры не торопились вкладывать деньги в энтузиаста-одиночку, а правительство не желало обеспечить капитана необходимым количеством виз для пролёта через уже изученные созвездия. Так что капитан сам помог Феодору занести вещи в приготовленную каюту и пообещал всячески содействовать в поимке животного.

Лешу специалист не понравился, но андроид благоразумно оставил нелестное мнение при себе, надеясь, что первое впечатление окажется ошибочным. Насторожил Леша фанатичный блеск в глазах дератизатора, с которым тот описывал сомнительные прелести своей нелёгкой, но нужной человечеству работы. Впрочем, любовь к труду ещё не является основанием для неприязни, и Леш терпеливо выслушал пространную лекцию о вредителях, вдохновенно прочитанную Феодором за ужином. Так, животное прозывалось нуль-шишигой, отличалось уникальными способностями к нуль-транспортировке с помощью черных дыр, которые само же и генерировало, в перемещениях сквозь пространство с лёгкостью проходя через любой материальный объект. К счастью дератизаторов, возможности шишиг ограничивались парой-тройкой световых секунд, и прибегать к транспортировке они могли не больше одного раза в полчаса, используя этот способ перемещения только в самом крайнем случае. Скорее всего, “Чалый” подцепил шишигу ещё в порту, перебежать на него с пролетающего мимо звездолёта она бы не отважилась. Деваться ей тоже было некуда – от ближайшей пригодной для обитания планеты “Чалого” отделяли десятки световых лет.

Феодор закончил лекцию обещанием приступить к отлову шишиги немедленно и удалился в каюту разбирать чемоданы.

На следующий же день Феодор ухитрился поругаться с Лешем. Несведущие люди полагают, что оскорбить или разозлить андроида невозможно в принципе, потому как своих мозгов у него меньше половины, а процессору эмоции чужды. Глядя на Леша, трудно было поверить, что он вообще умеет думать. Команда “Чалого” и не глядела, давно убедившись в обратном. Поэтому, когда заспанный Феодор уже под конец завтрака заявился в столовую, уставился на допивающего кофе Леша и во всеуслышание заявил: “Как, вы позволяете ЭТОМУ есть с общего стола?!”, сторонников у него не нашлось.

- Леш – равноправный член команды. – Непререкаемым тоном отчеканил капитан. – И вам следовало бы извиниться перед ним за подобные слова.

Феодор криво ухмыльнулся, но извиняться не стал. Тогда Леш молча встал и вышел, оставив за собой напряжённую порицающую тишину. Престиж дератизатора слегка пошатнулся, а после первого этапа отлова шишиги покатился вниз с нарастающей скоростью.

Откушав, Феодор с гордостью предъявил собравшимся небольшой, но довольно увесистый пакетик, на котором был изображён скелет шишиги с косой и в чёрном балахоне. К данному натюрморту экипаж отнёсся с великим подозрением, но Феодор горячо заверил всех и каждого, что для людей отрава абсолютно безвредна, и щедрой дланью рассыпал её по всем углам, мешкам с провизией и даже готовым блюдам, как-то: борщу, сосискам с макаронами и яблочному компоту, в тайной надежде, что шишига совершит нуль-транспортировку в стоящие в холодильнике кастрюли. О последнем Феодор благоразумно умолчал и кушать со всеми тоже не отважился.

Увы, шишига не поддалась на провокации, а вот команда звездолёта провела неописуемую (потому как загнала их туда совсем иная надобность) ночь в туалетах, благо на “Чалом” их было четыре.

Наутро в одном из туалетов появилась едкая карикатура, выполненная на зеркале чёрной нитрокраской: скелет – на сей раз, человеческий, - гоняющийся за Феодором с ложкой отравы. Все поглядывали на Леша, но тот сидел с абсолютно непроницаемым лицом, а при виде Феодора и вовсе демонстративно встал и вышел из столовой.

Капитан явился к столу с большим опозданием и уважительной причиной: на ноге у него висел магнитный капкан, на рукаве – ещё один. За каждым болтались обрывки нейлоновых шнуров – ровным счетом три штуки, из чего следовало, что тыл капитана также угодил в плен.

Феодор невозмутимо вытащил из кармана маленький пульт, направил на капитана и придавил одну из кнопок, мигнувшую алым огоньком. Капканы отвалились с сухим треском, напоследок чувствительно ущипнув капитана электрическими разрядами. Подскочив, как ужаленный, капитан устремил на Феодора испепеляющий взгляд такой силы, что совсем было остывшая чашечка с кофе в руке у дератизатора снова задымилась. Увы, сам Феодор остался весел и свеж, не преминув заметить:

- Эффективные штучки, не правда ли? Набрасываются сами, радиус поражения – 150 сантиметров.

После завтрака бдительность экипажа увеличилась вдвое. Теперь они выглядывали не только шишигу, но и капканы. Изобретательность Феодора не ведала границ: он расставил капканы не только по тёмным углам и захламлённым кладовкам, но догадался засунуть парочку в холодильник, по одному – в личные шкафчики членов экипажа, штук десять щедро раскидал по библиотеке, а один ловко замаскировал в оранжерее. Количество книголюбов и ценителей живой природы резко поубавилось. Тётя Маня, техничка предпенсионного возраста, ежечасно просила выдать ей со склада новую швабру, предъявляя изгрызенную палку от предыдущей. Когда одно из адских устройств выскочило из открытого унитаза, покусившись на святое, терпению капитана пришел конец. Он дал неофициальное “добро” на отстрел капканов под предлогом охоты на шишигу.

Следующие три дня больше напоминали операцию по зачистке венерианских джунглях десантированным спецназом, чем трудовые будни звездолёта. Леш бил без промаха; со временем его любимым занятием стали одинокие ночные прогулки по пустынными коридорам; капканы летели в мусоросборник десятками. Капитан вспомнил бурную юность, навинтил на бластер оптический прицел и часами вылеживал в засаде за койкой. В капитанской каюте втайне от Феодора повесили грифельную доску, на которой мелом вели счёт личным результатам спортивной стрельбы. Хуже всех приходилось Лиде. Бластера она боялась панически и повсюду ходила с увесистой палкой от штанги, вынесенной из позабытой всеми тренажерной каюты – освоив новый вид спорта, мужчины забросили старые. Зрение у Лиды было слабое, нервы не лучше.

- Может, хоть парализатор возьмёшь, а? – стонал бортмеханик, прикладывая к ноющему лбу всё ту же злополучную штангу. – На единичку поставишь, в худшем случае полежу минутку в отключке, и снова в бой... Ты глянь, какая черносливина выспевает!

Лида плакала от жалости и просила прощения, но пересилить себя и притронуться к оружию не могла.

Шишига наносила кораблю периодический, но куда меньший ущерб, ловко минуя капканы. Чаще всего её видели в грузовом отсеке – смышлёная тварь наловчилась делать нуль-дыры в жести, вытряхивая сквозь них содержимое консервных банок. На технику она больше не покушалась, предпочитая ананасы в собственном соку. К ней привыкли и перестали обращать внимание. Сам капитан, повстречав на коридоре испуганно замершую шишигу, опустил бластер, облегченно проворчал: “Ах, это ты, крысюка!” и прошёл мимо, выискивая капканы. Естественно, шишига не стала ждать, пока он опомнится и вернётся…

Компьютер починили, но о возвращении на базу с консерволюбивой шишигой и полоумным дератизатором на борту не могло быть и речи. Без справки о дератизации за подписью Феодора планетарная ветслужба не давала “Чалому” разрешения на посадку. Дарина запросила Всегалактическую Биобазу и, собрав экипаж в кают-компании, вслух зачитала полученную справку:

- Нуль-Шишига, 0-Shishiga vulgaris, икромечущее семейства Shish, отряда Kikimorra, всеядна, распространена в пределах созвездия Гончих Псов, способна к нуль-транспортировке со скоростью света на расстояния до трёх световых секунд с частотой 20-30 минут, самцы чрезвычайно редки и после спаривания гибнут, что существенно ограничивает размножение шишиг, в естественных условия поддерживая практически постоянную численность. В настоящее время считаются вымирающим видом, т.к. в знач. количестве истребляются дератизационными службами как вредители. В неволе не размножаются. Законом охраняются только на планете Марилетта данного созвездия, там же почитается как...

Дочитать ей помешали – на коридоре предостерегающе завыла сирена, сигнализируя о неполадках в системе, под потолком зажглась и замигала красная неоновая лампочка.

- Опять? – Охнул капитан. - Ну, попадись мне эта тварь!
- Она вам уже попадалась, - мстительно напомнил бортмеханик, с утра отстававший от капитана на три капкана, - вы уступили ей дорогу и пошли дальше.
- Что случилось, Бред? – Спросил Леш - единственный, не потерявший самообладания.
- Гравитационный генератор в коридоре уничтожен ударом острого рубящего предмета, предположительно ножа, - немедленно отозвался компьютер.

Высший разум припозднился со своим откровением - звездолётчики со священным ужасом следили, как перед открытой дверью в затопленном невесомостью коридоре проплывает чёрная остроухая нуль-шишига, целеустремлённо перебирая шестью мохнатыми конечностями. За ней бодрым кролем плыл Феодор, сжимая в зубах длинный и широкий кухонный нож. Шишига, приметив сторонних наблюдателей, ещё энергичнее заскребла по воздуху короткими лапками, Феодор, рисуясь, помахал рукой и подмигнул, здорово смахивая на матёрого пирата.

- Шиноптики обешшают галактишешкие шиклоны! Шкорость швета падает! – Радостно закричал он сквозь нож. – Шем нише шкорошть, шем больше шаншов на отлов шишиги!
- Это можно как-нибудь прекратить? – свистящим замогильным шепотом осведомилась Дарина – Существуют ли службы по отлову дератизаторов?
- Если нет, придётся учредить, - мрачно заметил бортмеханик, шлёпая по ладони допотопным гаечным ключом.
- Мы должны поймать и отдать ему эту проклятую шишигу как можно скорее, - убеждённо сказал капитан, - пока от нашего корабля остался хотя бы корпус.

Экипаж не проявил должного энтузиазма, скорее наоборот – дружно смутился и потупил глаза. Дарина нервно потеребила застёжку комбинезона и внезапно призналась, что нуль-шишига иногда забегает к ней в каюту подкормиться печеньем и вздремнуть на тёплой крышке аквариума, где поймать её проще простого, но торопливо добавила, что выдавать беззащитное животное варвару и вивисектору вроде Феодора она не намерена.

Команда испустила долгий трепещущий вздох.

- Это очень разумное существо, – торопливо добавила биолог, на всякий случай пятясь к двери. – Уж точно не глупее собаки!
- Вообще-то, - застенчиво, сам себе удивляясь, сказал бортмеханик, - она отзывается на кличку Машуня.

Он пронзительно свистнул в два пальца, и сквозь мгновенно распахнувшуюся чёрную дыру к нему на руки прыгнула встрёпанная шишига. Вслед ей полетел отголосок возмущённого вопля Феодора.

- На Крысю она тоже откликается – с обидой заметила Лида. Шишига тут же перескочила к ней на плечо и по-свойски запустила лапку в нагрудный карман.

Леш благоразумно промолчал, хотя нуль-шишига уже четыре дня жила в ящике у него под койкой.

После затянувшегося молчания, сопровождаемого дружным почесыванием затылков, слово взяла осмелевшая Дарина:

- Если на Марилетте шишига находится под защитой закона, можно сдать её в тамошний зоопарк, и Феодор ничего не сможет возразить. В конце концов, шишига так или иначе уберётся с корабля и он подпишет нам эту треклятую справку.
- Но до Марилетты лететь больше семи часов! – попытался возразить капитан.
- Вот и отлично, как раз за ночь управимся, - оптимистично подхватила Дарина, - Леш, как только этот… дератизатор… уснёт, бери курс на Марилетту! Мы ему устроим… дефеодоризацию!

Андроид невозмутимо кивнул и вместе с Бредом углубился в предварительные расчёты.

Под покровом биологической ночи, то есть пригашенного света в коридорах звездолёта, “Чалый” развернулся и понёсся к Марилетте. Обласканная шишига дремала у Леша на коленях, свернувшись клубочком.

Кроме шишиги и Феодора, на “Чалом” не спал никто. Как только звездолёт вышел на околопланетную орбиту, экипаж столпился перед экраном в навигационном отсеке. Капитан, откашлявшись, вышел на связь с диспетчером космопорта и попросил разрешения на посадку. Но диспетчер, точная копия своей коллеги с санстанции, с плохо скрываемым раздражением сообщила капитану, что космопорт принимает инопланетные корабли только с пяти до семи часов вечера, а заявка на посадку подается за две недели вперёд.

- Но у нас на борту шишига, - неуверенно заикнулся капитан, - мы хотели бы сдать её в…

Экран внезапно погас и пребывал в таком состоянии около трёх минут, а когда снова зажегся, непреклонную девицу сменил увешанный медалями главнокомандующий войск Марилетты, за плечами которого торжественно развевался государственный флаг планеты.

- Немедленно сажайте корабль! – Рявкнул он. – Наше посольство уже на пути к космодрому.

К немалому удивлению экипажа, вокруг посадочной площадки скопилась немалая толпа, оцепленная суровыми людьми в военной форме. Служители космопорта в ярких оранжевых жилетах торопливо раскатывали по площадке алую ковровую дорожку, хрипел громкоговоритель, убеждая задние ряды собравшихся не напирать на передние и не швыряться бутылками в охрану.

По спущенному трапу поднялись трое – в чёрных официальных костюмах и безупречно завязанных галстуках. На лбу и щеках каждого в подражание шишиге были нарисованы четыре широко распахнутых глаза, производивших на редкость отталкивающее впечатление.

- Мы желаем засвидетельствовать своё почтение божественной шишиге. – Отчеканил самый высокий, и, по всей видимости, главный среди послов.

Капитан протянул ему руку, но марилеттец глянул на неё с таким ледяным высокомерием, что капитан поспешил вытереть злосчастную длань о брюки и спрятать за спину.

Вежливо, но решительно отстранив капитана в сторону, послы прошествовали в кают-компанию, где на полу в окружении членов команды сидела шишига, беззаботно уплетающая сушёный банан.

Не ко времени проснувшийся Феодор столкнулся с послами в коридоре, вытаращил глаза сначала на них, потом на шишигу и попытался улизнуть, на ходу пряча в карман сорванный с груди значок дератизатора, но был ловко изловлен капитаном под локоток.

Прежде чем перешагнуть порог, главный посол обернулся к капитану с Феодором и, прожигая их шестиглазым взглядом, веско обронил:

- Если я узнаю, что по вине кого-либо из вас шишиге был нанесен физический или моральный ущерб, по законам нашей планеты я имею право лично вынести нечестивцу и немедленно привести в действие смертный приговор.

Феодор побледнел, как череп на пакетике антишишигиного порошка.

Тем временем послы приблизились к вожделенной шишиге и слаженно простёрлись перед ней ниц.

Капитан со смешанным чувством стыда и злорадства вспомнил, что из-за капканов и рассыпанной повсюду отравы пол на звездолёте не мыли уже две недели.

- О, великая праматерь шишига! – Начал главный, чуть приподнимая от пола облепленное сором лицо. – Снизойдёшь ли ты до беседы со своим недостойным чадом, ничтожным президентом планеты Марилетта?

Смущённая шишига попыталась укрыться у бортмеханика за пазухой, но её как можно почтительнее извлекли за хвост и усадили на золотой поднос, удерживаемый с двух сторон коленопреклонными спутниками президента.

В этот торжественный момент из-под стула выскочил капкан и с торжеством сомкнул челюсти у президента на лодыжке.

Феодор попытался упасть в обморок, но Леш безжалостно удержал его за шиворот.

Президент оторвал капкан вместе с ботинком, обличающе потряс им перед носом у капитана и тихим, на редкость неприятным голосом раздельно вопросил:

- Что_Это_Такое?!

За капитана ответил Леш:

- Охранная система, установленная в целях безопасности Великой Шишиги. Вы имели неосторожность приблизиться к Божественной на недопустимые полтора метра.

Как известно, андроиды не умеют лгать, и в колючих глазах президента, по-прежнему устремленных на капитана, промелькнуло что-то похожее на уважение. А тут и шишига соизволила выказать свое благоволение, спрыгнув с подноса и ловко вскарабкавшись по парадному кителю капитана до самой фуражки, где и угнездилась с довольным видом, негромко чирикнув. Послы снова припали к полу, посовещались и наконец объявили:

- Великая шишига назначает вас своими священными хранителями и желает навеки осчастливить звездолёт своим присутствием!
- Но мы… э…. Недостойны! – нашёлся онемевший было капитан, снимая шишигу вместе с фуражкой и снова сажая на поднос. – Не могли бы вы забрать великую и божественную с собой и преклоняться ей в более подходящей обстановке?
- Кто мы такие, чтобы перечить великой шишиге?! – Патетически воздел руки президент. – Божество ясно изъявило свою волю, и мы проследим за её выполнением. С этого момента я официально объявляю ваш корабль священной обителью Божественной с присвоением ему статуса Единого и Неприкосновенного! Лишь избранным будет позволено совершить паломничество на его осенённые благодатью борта, а ваша жизнь преисполнится смыслом служения Великой и Божественной…

На протяжении этой возвышенной речи лицо капитана все больше вытягивалось и приобретало нездоровый зеленоватый оттенок.

- Так что, мы так и будем болтаться на орбите Марилетты до конца жизни, обихаживая вашу прокля… великую шишигу?! – Не выдержал он.

Президент недоуменно сдвинул брови:

- Как я, простой смертный, могу указывать великой шишиге, каким курсом ей надлежит следовать по бесконечным просторам Галактики? Вы свободны и можете лететь, куда пожелает Божественная. Более того, любое противодействие её продвижению будет расцениваться нами как прямая агрессия в адрес Марилетты со всеми вытекающими последствиями. Со своей стороны, правительство Марилетты почтёт за честь оказать хранителям Божественной единовременную материальную помощь в размере полумиллиона межгалактических валютных единиц с последующей ежемесячной выплатой ещё десяти тысяч в течение всей жизни шишиги – разумеется, при условии неизменного благоденствия последней.
- Погодите, - вмешалась Дарина, - если я не ошибаюсь, шишиги широко распространены по всему созвездию, и тратить на содержание каждой по сто двадцать тысяч в год по меньшей мере глу… накладно!
- Ошибаетесь - возразил президент - Это ПОСЛЕДНЯЯ шишига в Галактике. Убеждённые в божественной природе шишиги, мы слишком поздно узнали об уязвимости её материального тела. Ужасное прозрение постигло нас подобно удару молнии, мы даже объявили год всепланетного траура, ибо, по нашей вере, без шишиги, своим божественным даром открывающей отлетающим душам Врата в рай, наша земная жизнь теряет всяческий смысл и не имеет продолжения на небесах. Берегите же Божественную, как зеницу ока, и она вознаградит вас сторицей! Удачи вам.

С этими словами президент наконец пожал капитану руку и вышел, не забыв почтительно поцеловать пол перед шишигой.

Леш наконец отпустил Феодора, и тот едва ли не ползком убрался в свою каюту.

- Дарина, - слабым голосом спросил капитан, - сколько живут шишиги?
- По некоторым данным, около двухсот лет, - подумав, сообщила биолог.
- Но это значит… значит… - заикаясь от потрясения, начал бортмеханик.
- Что ближайшие двести лет мы можем не заниматься перевозками грузами и у нас ещё останется достаточно денег на организацию долгожданной экспедиции! – Ликующе возопил капитан.
- А из первых пятисот тысяч мы выкупим у заказчиков испорченные консервы, - подхватила Лида, - и их с лихвой хватит и экспедиторам, и на прокорм этой проклятой твари в течение всего срока годности!
- Тварей, - поправила Дарина, - похоже, наша шишига ожидает прибавления потомства!
- Ты хочешь сказать, - подозрительно ласково уточнил капитан, - что в ближайшем будущем нас ожидает нашествие шишишат?
- Что такое три-четыре сотни икринок в масштабе Галактики? - Пожала плечами биолог.

Капитан закатил глаза и рухнул в обморок.

С тех пор было открыто немало планет, написано ещё больше пухлых книг и получено заслуженных званий, о звездолёте “Чалом” слагались легенды, любой первоклассник без запинки перечислял имена его отважного экипажа, выпускники космолётных училищ грезили стажировкой на знаменитом судне, а нуль-шишиги всё шуршали в чёрных дырах, сетуя на падение скорости света.