- И что вы намерены нам показать? – спросил Троуп.
- Кое-что… - Стордаль постучал кончиком карандаша по выступающим вперед зубам и повторил с идиотским видом: - Кое-что…

Классический тип Сумасшедшего Ученого из комиксов. Лацканы белого халата запачканы майонезом и соусом “Табаско”, и еще Троуп был на сто процентов уверен, что Стордаль не застегнул ширинку, но под халатом этого, благодарение господу, не было видно.

Уордер, человек из НАСА, стоял с выжидающим видом, словно знал нечто такое, чего не знали остальные, а оно вот-вот должно случиться, а зануда Монкур орудовал пилкой, приводя в порядок ноготь большого пальца, и без того пристойный с виду. Глупее остальных выглядели прибывшие вместе с Троупом Ашер-Смит и Колфелт. Еще бы: “кое-что”…

- Я не хотел бы вас торопить, но мы прилетели из Сиэтла и… - начал было Троуп, но тут ученый оживился и расплылся в улыбке.
- Извините, - сказал он, - я задумался. Конечно же. Пойдемте, я вам покажу.

Конечный пункт долгих переходов по решетчатым мостикам и трубообразным коридорам, освещенным люминесцентными панелями, не обрадовал. Обычный тесный зальчик, приборы, экраны, полумягкие кресла на колесиках. В углу возился техник с паяльником в руках, который при виде высокой делегации тут же скрылся.

- Собственно, вот, - сказал Стордаль, указывая на самый большой экран.

- О неразумности отправки в космос разнополых экипажей говорилось очень давно, - менторским тоном заявил Монкур. – Еще русские это поняли.
- Хотя они первыми запустили женщину в космос, а потом и разнополые экипажи, - сказал Ашер-Смит.

Они сидели в большой комнате для отдыха. Троуп был на различных базах, так что привык ко всякому. Да и сетовать не на что – отличный кофе, свежие журналы, кондиционер. Колфелт дремал, разваливщись в плетеном кресле, а Уордер где-то шастал. Уордер, похоже, знал много больше, нежели остальные, но делиться этими знаниями не желал или не имел соответствующего приказа.

- Поэтому у русских и есть основания так заявлять, - парировал Монкур. – Вы обратили внимание, что они запускали в космос женщин исключительно с пропагандистскими целями?
- Русские все делают с пропагандистскими целями, - заметил Колфелт, не открывая глаз.
- Уже нет, - отмахнулся Монкур. – Так вот, мы этого не понимали довольно долго. Как результат – несколько не слишком приглядных историй, о которых вы не прочтете в популярной литературе об исследованиях околоземного пространства. И ладно бы проблема заключалась только в сексуальных потребностях – это как раз можно решить…
- Напичкать всех таблетками, отбивающими всякую охоту? – сонно спросил Колфелт. – А нужны ли нам такие астронавты?
- Не нужны, полковник, совершенно с вами согласен. Тем не менее это проблема решаемая. А вот проблемы психологического плана… Астронавт-мужчина видит в астронавте-женщине объект защиты. Астронавт-мужчина готов пожертвовать ради астронавта-женщины многим, в том числе тем, чем он никогда не пожертвовал бы ради астронавта-мужчины. Помните аварию на “Аламо”? К чему нам была эта живая журналистка, Ванда Джексон? А ведь Калеб Моррис погиб, уступив ей этот чертов скафандр, хотя нам был нужен живым именно Калеб Моррис, со всеми его задумками и открытиями в его умной, но, к сожалению, теперь уже безвозвратно мертвой голове! А взамен мы получили огромную статью в “Космополитен” о самопожертвовании и облитые слезами и соплями груды цветочных гирлянд на мысе Канаверал. Этот кретин снял с себя скафандр и отдал ей! А разве один мужик отдал бы свой скафандр другому?
- Черта с два, - сказал Колфелт.
- Если они не геи, - добавил Троуп.
- Вот и не спрашивайте, зачем нам нужна программа “Розы”.
- Я не думаю, что налогоплательщики сильно обрадуются тому, что вы потратите энное количество миллиардов долларов лишь затем, чтобы доказать, что в космосе вредно играть в “спрячь морковку” и рыцарские штучки, - хмыкнув, сказал Ашер-Смит.
- А они и не узнают.

Уордер появился в комнате неслышно и даже немного напугал Троупа своей нежданной репликой.

- В конце концов, это обычный полет, - продолжал Уордер, садясь. – Ассигнования специально не увеличивались, мы чисты. Никто из астронавтов на станции – ни Клеменс, ни Нид, ни Сковелл - не знает об эксперименте. Они просто работают и не подозревают, что мы за ними… шпионим, что ли. К тому же, помимо “Роз”, там крутится еще одна весьма интересная программа, о которой я вам, к сожалению, пока сказать не могу.
- И на том спасибо, - Ашер-Смит выглядел рассерженным. – Как я понимаю, ваш протеже, этот Стордаль, собирается устроить им небольшое ЧП?
- Вроде того, - лучезарно улыбнулся Уордер.
- Учебное, надеюсь?
- Вроде того, - снова улыбнулся Уордер.
- За каким же чертом вы нас сюда позвали, если говорите исключительно намеками? – вспылил Ашер-Смит.
- Наблюдать, генерал. Всего лишь наблюдать, - сказал Монкур.

“20.20. Сковелл и Нид уединились, если так можно сказать, имея в виду тесное пространство станции. Похоже, Сковелл влюблен”.

Стордаль оторвался от журнала и спросил:

- Генерал, как вы думаете, Сковелл любит Нид?
- По крайней мере, он делает ей намеки, - сказал Ашер-Смит.
- А вы, Троуп?
- Бог его знает, - чистосердечно ответил полковник. – Я бы сказал, он ее кадрит.
- За неимением других, - пробормотал Колфелт.
- А по-моему, он влюблен. Он читает ей стихи, - сказал Стордаль, улыбаясь. – Очень плохие стихи, явно собственного сочинения.

“Аламо” болтался сейчас несколькими десятками тысяч километров выше. Троуп глядел в звездное небо, раскинувшееся над пустыней подобием рваного пончо, и тянул через соломинку густой сладкий коктейль. В конце концов, поездка оказалась даже приятной.

- Отдыхаете, полковник?

На террасе появился Стордаль. На сей раз ученый где-то оставил свой грязно-белый халат, сменив его на костюм удушливо-черного цвета.

- Присаживайтесь, мистер Стордаль, - радушно предложил Троуп, благо шезлонгов вокруг стояло предостаточно.
- Благодарю.
- Коктейль? Пиво?
- Я возьму пиво, - согласился Стордаль и выудил из ящика со льдом банку “Корз”. Открывая ее, он облился пеной и принялся облизывать пальцы, и Троуп поспешил перевести взгляд обратно в черно-звездную бесконечность.
- Я вас понимаю, - сказал, хлюпая пивом, психолог. – Ничего интересного, сплошная рутина. Однако вы не замечаете нюансов.
- Например?
- Например, вчера Сковелл уступил Нид свою порцию ванильного крема, потому что оставалось всего две. Себе он взял клубничный.
- И что?
- Да то, что Сковелл терпеть не может клубнику во всех проявлениях. Даже на картинках, наверное.
- Вы предлагаете мне вписать это в отчет?
- Достаточно того, что я вписал это в журнал наблюдений. И таких мелочей за день набирается десятка полтора-два.
- И какие вы делаете выводы?
- Пока можно говорить о том, что Сковелл явно влюблен в Нид. Хотя для эксперимента хватило бы простой симпатии. А вот Клеменс нейтрален. Я полагаю, он даже не одобряет некоторых послаблений, которые Сковелл делает для Нид, но Сковелл – командир. Как вы понимаете, с кремом все получилось не случайно.
- Вы хитрец, мистер Стордаль.
- Благодарю, полковник. Надеюсь, что вскоре вам станет интереснее наблюдать за происходящим на станции.
- Обещанное ЧП?
- Что?
- Уордер обещал нам небольшую встряску.
- Вроде того, полковник. Вроде того.

“12.34. Сковелл и Клеменс работают в открытом пространстве, укрепляя внешние части минирадиотелескопа “Циклоп””.

- Они все еще там? – спросил Ашер-Смит.
- Да, - сказал Стордаль, откладывая журнал. – Уже заканчивают, сейчас вернутся на станцию.

Уордера, как обычно, не было – наверное, докладывал своим боссам в НАСА о том, как весело проводит время на базе. Троуп озабоченно потрогал щеку – сковырнул прыщик, когда брился. Интересно, как они бреются там, в космосе? Тут же представилась специальная электробритва с каким-нибудь ухищрением типа пылесоса. Несмотря на свою причастность к космическим программам, до подобных мелочей Троуп не опускался, а зря. Хотя бы просто ради банального любопытства.

- В Хьюстоне небось радуются, - заметил Колфелт. – Пятьдесят лет человек летает в космос, а они до сих пор устраивают праздник по поводу каждой прикрученной снаружи железяки.

Появился техник по фамилии Биркин, деловито пронес пачку перфокарт. Команде Троупа приходилось видеть только его и Стордаля, хотя на базе, несомненно, работали и другие, но доступа в этот маленький центр они не имели. Секретность происходящего не соответствовала простоте эксперимента, и Троуп уже задумывался об этом. Вчера перед сном он поделился сомнениями с Колфелтом, и желчный полковник напомнил про обещанные ЧП и параллельную программу.

- Мало ли, что там у них на станции, - сказал он, взбивая подушку. – Пентагоновские парни все еще лелеют надежду подстрелить кого-нибудь на орбите. Лучше не лезьте, Гэвин. Между прочим, я для себя уже решил – распатроню этих умников с их “Розами”. Космический водевиль, вы не находите? В роли злого дядюшки – Клеменс, в роли красавицы – Нид, и герой-воздыхатель тут как тут.

Проходивший обратно Биркин рассыпал свои перфокарты, и Троуп вернулся из воспоминаний в день сегодняшний. Он наклонился было, чтобы помочь технику, но тут Ашер-Смит воскликнул:

- Что это?!

Задребезжал зуммер, откуда-то возник Уордер, тут же кинувшийся к экрану. Перешагнув через ворох перфокарт, полковник Троуп налетел на торопившегося Стордаля.

- Обещанное ЧП! – сказал Колфелт.
- Разгерметизация, - сообщил Уордер. – Как на “Аламо”.
- Метеорит?
- Какое там. На “Аламо”, полковник, был обычный заводской брак.
- У них там дела плохи, - сумрачно сказал наблюдавший за событиями на экране Ашер-Смит.

В самом деле, на станции явно происходило что-то незапланированное. На лицах Сковелла и Клеменса читалась растерянность, они озабоченно щелкали тумблерами на пультах, а Нид сидела в своем кресле, бессильно опустив руки.

Собравшимся у экрана оставалось только смотреть – все проблемы решались сейчас в Хьюстоне. Ашер-Смит схватил психолога за плечо и развернул.

- Это ваша обещанная учебная тревога? – спросил он. – Говорите честно!
- Не совсем, - пробормотал Стордаль. Он хотел что-то добавить, но тут вмешался Уордер.
- Учебная тревога была назначена на шестнадцать ноль ноль, - сухо сказал он. – После этого - вне зависимости от результатов – астронавты должны были отправиться домой, на Землю.
- Хьюстон их вытащит.

Это сказал Монкур, но представитель НАСА покачал головой.

- Хьюстон тут не поможет. У них всего два скафандра.
- Какого черта? – взвился Ашер-Смит. – Почему?
- Мы планировали учебную тревогу, то самое ЧП. В одном из скафандров нарушена система жизнеобеспечения, притом так, что это легко заметно. Вероятность того, что за эти считанные часы случится реальная авария, ничтожно мала. Но…

Уордер замолчал.

Троуп оглянулся – техник сидел на полу среди своих перфокарт с открытым ртом и выпученными глазами. Психолог торчал поодаль. Судя по лицу Стордаля, сказанное было правдой.

- Вы хотите сказать, что только что убили одного из членов экипажа? – спросил Ашер-Смит, прищурившись.
- Все пока живы, генерал.
- Кто санкционировал ваши забавы со скафандром?
- Генерал Карриган. Вы довольны? Так давайте смотреть, что там дальше. Никто еще не умер и, возможно, не умрет.

Ашер-Смит проводил вернувшегося к экрану Уордера взглядом, но смолчал. Санкция Карригана свела на нет весь его пыл – с четырехзвездного героя-астронавта могла спросить разве что специальная комиссия из конгрессменов.

Тем временем ситуация на станции развивалась негативным образом. Уордер на пару минут исчез, потом появился снова и сообщил, что говорил с Хьюстоном, и разгерметизация куда серьезнее, чем казалось, и живучесть станции под угрозой. Стордаль стоял, бледный, как смерть.

- Я так не могу, - прошептал Монкур. – Мы смотрим на них, как на шоу.
- Она обнаружила повреждение, - сказал Колфелт, тыкая пальцем прямо в экран.
- Нид.

Лицо женщины исказилось. К ней подплыл Клеменс, что-то спросил, неслышное за писком зуммера и помехами, Нид, похоже, выругалась в ответ. Сковелл уже забрался в свой скафандр и с чем-то ожесточенно возился. Клеменс окрикнул его, Сковелл мотнул головой.

- Сковелл отдаст ей скафандр, - убежденно сказал Монкур.
- Не Клеменс же… - кивнул Уордер.
- Делайте ставки! Делайте ставки, господа! – выкрикнул Ашер-Смит и повернулся к Уордеру. – Вам не приходило в голову переговорить с Тедом Тернером по поводу телевизионной трансляции?
- Вы много себе… - начал Уордер, но тут Троуп неожиданно для себя коротким ударом снизу в челюсть послал его лежать в угол комнаты. Ашер-Смит вцепился в полковника, ему помогли Колфелт и Монкур.
- Вы ответите, Троуп! – визжал Уордер, суча ногами в попытке встать. Он выплюнул на белый линолеум окровавленный зуб, скривился и повторил: - Вы будете отвечать!
- Успокойся, Гэвин, - шипел Колфелт, повисший на спине полковника. – Успокойся! С этой крысой мы разберемся позже.

- Это мой скафандр! Мой!

Сковелл бил себя рукой в грудь, где на табличке красовалось его имя.

- Он ей не подойдет!
- Берите мой, - предложил Клеменс.
- Биолог посмотрела на него глазами, полными слез.
- А как же вы?
- Я попробую продержаться так. Дыхательный аппарат вроде бы цел, и если мне повезет…
- Я не могу… - прошептала Нид.
- Можете, Сибил. Можете.

Уордер выглядел плачевно.

- Вы сами виноваты, - сказал Ашер-Смит. – О таких вещах нужно предупреждать.

Представитель НАСА ничего не ответил.

- Мы преследовали иные цели, джентльмены, - сказал генерал Карриган. – Программа “Розы” была второстепенной, нас куда больше занимал проект “Часовщик”. К тому же то, что вы ничего не заметили, уже по сути своей положительная оценка.
- Значит, Нид ничем не рисковала? – спросил Троуп.
- Рисковала, конечно же. Но в значительно меньшей степени, нежели человек. Андроиды не бессмертны, но… они ведь всего лишь андроиды.
- Что будет с остальными?

Сковелла придется списать. Он чересчур труслив, а нам не нужны такие люди. Что же до Клеменса, то с ним все в порядке. Вопрос о смешанных экипажах с повестки дня снят окончательно, ибо нам и без пресловутого ЧП хватило того, что накопал доктор Стордаль. Однако если вы напишете собственные отчеты, буду вам весьма благодарен.

- Мы свободны, генерал? – спросил Колфелт.
- Разумеется.

Троуп глядел в звездное небо, раскинувшееся над пустыней подобием рваного пончо, и тянул через соломинку густой сладкий коктейль. В конце концов, поездка и в самом деле оказалась приятной. Никакого чувства вины перед Уордером полковник не испытывал.

- Мистер Троуп? – окликнули его.
- Стордаль приветливо оскалил свои жуткие зубы.
- Вертолет будет через десять минут, и я хотел сказать вам…
- Что такое?
- Я, наверное, не имею права, но вы так… Вы… В общем, вы вели себя правильно.

Полковник искоса посмотрел на ученого – в белом халате, с торчащими зубами и растрепанной шевелюрой, тот выглядел в мягком свете ламп, словно герой классической драмы, гость с того света, тень отца Гамлета.

- Спасибо, доктор.
- Но вы не знаете… Я тоже не знал, с самого начала не знал…
- То, что Сибил Нид – андроид? Карриган сказал нам.
- Да, Нид – андроид… Я не знал этого и узнал лишь сегодня. Но генерал не сказал вам другого. Во-первых, Клеменс погиб.
- Как? Но Карриган…
- Карриган соврал. Клеменс погиб. Но главное даже не в этом. Мы серьезно рассматривали вариант “Сковелл – Нид”, на что готов Сковелл ради своей любви или даже простого увлечения. А Клеменс… Насчет Клеменса мы ничего не думали.
- Это был такой черствый человек?
- Мы нашли дневники Клеменса, - продолжал Стордаль, не слыша полковника. – Он, оказывается, любил Нид. В самом деле любил, еще с предполетной подготовки…
- Печально, - сказал Троуп. – В самом деле, это печально, доктор.
- Дело даже не в этом, полковник.
- А в чем же?
- Да в том, дорогой мой Троуп, что помимо программ “Розы” и “Часовщик” на станции шел проект “Дедал”. Проще говоря, Клеменс тоже был андроидом.

Стакан, не разбившись, мягко покатился по бетонному покрытию крыши.