Оставалось почти семьдесят лет, но что можно сделать за такое ничтожное время? Она улыбнулась – то же, что и за семьдесят зим – ни-че-го! Ис поудобнее устроилась на тёплом камне и посмотрела на огромный хрустальный шар, висящий над головой. Лет, зим… как быстро привыкла она мерить время обращением маленького сгустка пыли, вырванного её волей из Великого Ничто. Маленького, но прекрасного. В его создание и изменение она вложила всё, что было дано ей от рождения, всё, чему научила её жизнь и строгие учителя. Произошедшее с начала Состязания слилось для неё в один бесконечный миг, миг наслаждения и страдания. Наслаждения божественным творчеством, и страдания оттого, что скоро всё закончится. На какое-то время она стала совершенным орудием мироздания, молотом в руках Первого Кузнеца. Под ударами этого молота из безымянных осколков материи на наковальне бытия возникло самое совершенное Творение, какое только доводилось ей видеть в своей жизни. С огромным трудом она заставила себя поверить, что это её рук дело. Даже если бы у нее оставалось ещё семьдесят раз по семьдесят лет, она бы ничего не стала менять, ибо менять было нечего. Она устала, она была счастлива.

Единственным штрихом, который был сделан полностью самостоятельно, уже после того, как спал экстаз единения с Творцом Всего Сущего, была маленькая спутница большой планеты. Ис находила это удачной шуткой - необычный вид ночного неба, приливы и отливы, солнечные затмения - всё это вносило легкий привкус неопределённости, вдыхало подобие жизни в прекрасную, но несколько статичную картину. И, конечно же, главной причиной создания маленькой планеты была постоянная спутница самой Ис, её любимая сука Селена. Должен же быть у бедной собачки собственный дом? Место, где она сможет спокойно отдохнуть после их совместных путешествий, или порезвиться, не угрожая разрушить творение своей хозяйки. Даже цвет спутника Ис выбрала в тон шкуры своей любимицы, дымчато-серый, сверкающий на солнце и почти незаметный во тьме.

Кстати, где эта негодница, опять отправилась купаться в лучах Солнца? Или крутится под ногами Фаэтона, которого любит почти так же, как хозяйку, и мешает ему работать? В отличие от Ис, он постоянно что-то менял, всё время был чем-то недоволен. Может позвать её? Ис представила себе, как сердится Фаэтон, как размахивает руками, отгоняя Селену, как безуспешно пытается по-настоящему разозлиться на неё, и передумала. Пусть побесится, ему это на пользу. Ей хотелось побыть одной. Со спутника открывается такой прекрасный вид на её планету. Она полюбовалась на переливающийся в лучах солнца шар и приготовилась ждать сигнала об окончании Состязания. Подумаешь, каких-то семьдесят лет. Она умеет ждать.

Никто уже не помнит, откуда пошла эта традиция. Должно быть с тех пор, когда Галактика стала слишком тесна для них, и свободных звёзд почти не осталось. Их народ, не такой уж и многочисленный, очень не любил тесноты. И если одна семья занимала возле звезды планету, остальным приходилось подыскивать себе новую звезду. Звёзды переходили от родителей к детям, которых рождалось очень-очень мало. Невысокий уровень рождаемости Творец компенсировал длительным жизненным сроком, высоким уровнем жизненных сил и разнообразными способностями.

Если в семье появлялся второй ребенок, то старший, рано или поздно, уходил искать новый дом. Вот и стали старшие дети, после того, как родители давали им всё, что могли, собираться вместе, уходя на поиски новых миров. Вместе было проще преодолевать бесчисленные трудности и ловушки, на которые так богато мироздание, да и веселее путешествовать доброй компанией.

Поиски проходили по-разному. Могло повезти, если около подходящей звезды уже существовала одна или несколько симпатичных планет. Тут все решали жребий и воля Творца. Победитель получал Зерно и оставался (иногда с кем-то вдвоём, дело молодое), остальные шли дальше. Но чаще всего планет не было. Тогда объявляли Состязание.

Состязание! То, к чему каждый готовился сызмала, то, от чего зависело, будешь ли ты жить на куске бесплодного камня возле угасающего светила, либо на прекрасной планете около полной сил звезды, готовой отдавать свет и тепло тебе и твоим далёким потомкам. Правила были самые простые: каждый участник Состязания в установленный срок должен создать планету. Лучшую планету, на какую только хватит у него сил и умения. Потом звали Судью, он называл победителя и вручал ему Зерно. Проигравшие шли дальше, а победитель оставался на своей планете и начинал обустраивать новый дом.

Ещё в правилах говорилось, что Состязание должно проходить в честной борьбе, нельзя мешать друг другу и принимать постороннюю помощь, а число участников Состязания должно быть не менее трёх.

Так получилось, что в этот раз их было необычно много, целых десять, и звёзды предвещали много интересного, но кто теперь слушает звёзды?

Погрузившись в грезы, Ис ждала сигнала к окончанию Состязания. Она была почти уверена в своей победе. Её планета была прекрасна, и лишь дивное творение Фаэтона могло соперничать с ней в совершенстве. Но тот всё никак не мог остановиться. В то время, как половина участников завершила работу, и ждала прихода Судьи, другая половина находилась в середине процесса создания и явно не успевала к окончанию срока. Лишь Фаэтон продолжал и продолжал совершенствовать своё давно готовое детище. Еще чуть-чуть, ещё, ещё! Эта неспособность сделать последний шаг могла стоить ему победы. Похоже, он забыл, что лучшее – враг хорошего.

Кроме того, совсем недавно Ис поняла, что в глубине души она не боялась проиграть Фаэтону, и его победа над ней ничуть её не огорчит. Это было неправильно и ужасно! Их воспитывали так, что победа в Состязании и создание собственного дома было основной целью первого этапа жизни. А они были ещё так молоды по меркам своего народа! Она как раз пыталась разобраться с этим вопиющим фактом, когда очень сильное постороннее вмешательство вывело её из полузабытья. Но это не было сигналом к окончанию Состязания! Происходило что-то непонятное, странные судороги пронизывали всё пространство вокруг. Маленький спутник её планеты мелко вибрировал, над его поверхностью медленно вздымались облака пыли. Вскочив на ноги, Ис попыталась разобраться в происходящем. Пространство постепенно успокаивалось, затихала противная дрожь, но то, что открылось её взору, заставило испуганно вскрикнуть.

На месте Фаэтона клубилась огромная багровая туча. Гигантские куски планеты, вырванные из её живого тела неведомым мясником, со страшной скоростью разлетались в разные стороны, по дороге распадаясь на всё более мелкие осколки. Гейзеры раскалённого пара вставали над поверхностью погибающей планеты, чтобы тут же превратиться в облака мельчайшего льда. Молнии, похожие на бескрайние реки энергии, языки пламени, подобные солнечным протуберанцам, всё это завораживало, притягивало к себе взор. Ей случалось видеть и более грандиозные катаклизмы, но не в столь тихих и спокойных местах, и не так неожиданно.

Фаэтона больше не существовало.

Неужели его создатель, стремясь к ускользающему совершенству, сделал роковую ошибку? Ис закусила губы, чтобы не расплакаться. Откуда эти непрошеные слёзы?

Постоянно повторяющийся пронзительный призыв наконец-то привлек ее внимание. Судя по всему, Юпитер, самый старший из них, звал всех участников Состязания к себе. Но лишь досмотрев устрашающее зрелище до конца, она собралась в дорогу, преодолевая странное чувство внутренней опустошенности. Ещё раз взглянув на то место, где уже не было Фаэтона, она отправилась к месту сбора. Никто не видел исчезновения Ис, и лишь солнечный луч смог позавидовать скорости её передвижения.

Юпитер собрал всех на Каллисто, спутнике своей планеты, названном в честь любимой девушки, которую он уговорил не ходить с ним, а остаться дома и ждать, пока он подыщет подходящий мирок. Он первый из всех понял, что не успеет к окончанию Состязания, и махнул на все рукой. Кое-как обустроив для жизни этот спутник, Юпитер жил в своё удовольствие и ждал лишь окончания Состязания, чтобы отправиться дальше.

Ис появилась одной из последних. Все уже были на месте, кроме неё и Фаэтона.

-Ну, что я говорил? – вперёд выступил Марс.

Ис всегда с трудом терпела этого воинственного щёголя, особенно с тех пор, как его постоянными спутниками стали Фобос и Деймос, злобные отвратительные чудовища, подобранные им где-то во время странствий по вселенной. Окончательно испортились их отношения после её недавнего отказа от его руки.

Он неожиданно появился на её планете, и два исчадия рвались с коротких толстых цепей. Там, где падали клочья пены, стекающей с их клыков, плавился песок и дымились камни.

- Если ты согласишься, этот мир станет нашим, – сказал он тогда. - И очень скоро многие другие миры присоединятся к нему.
- Придержи своих мерзких кошек, если не хочешь лишиться их навсегда, - её голос звучал твердо и спокойно. Селена глухо рычала, низко припав к земле, но даже она не решалась немедленно напасть на ненавистные создания. “Кошки” завывали, били хвостами по своим чешуйчатым бокам и рвались с цепей. – Между нами нет, и не может быть ничего общего. Я не звала тебя, убирайся!
- Хорошо, - Марс неожиданно улыбнулся, - я уйду. Но ты пожалеешь, очень сильно пожалеешь.

Он развернулся и ушёл. На своей планете Ис не боялась никого, но ещё два дня ее бил озноб при одном воспоминании об этой улыбке. Уж лучше бы он оскорбил её, попытался ударить. Однако постепенно, за насущными делами, неприятный случай забылся, остался лишь осадок в глубине души.

- Ну, что я говорил? – Марс победно оглядел присутствующих. Все угрюмо отводили глаза. Ис была не одинока в своей неприязни, многие не любили заносчивого забияку Марса, но опасались его Меча, найденного в скитаниях по неизвестным мирам. По слухам, Сокрушитель обладал чудовищной силой, сравнимой с мощью знаменитого Трезубца Нептуна. В чём заключается эта сила, было неизвестно, но никто не хотел испытать её на себе. – Она задержалась, сильно задержалась. Все давно собрались, я так вообще был здесь до начала катастрофы. А вот где была она и чем занималась? Творец свидетель, ответ очевиден! Извратив силы, данные ей для созидания, она разрушила творение другого участника. Поэтому она так и опоздала. Согласно правилам, наказание одно – отстранение от участия в любых Состязаниях на срок, определяемый Судьёй. Пусть убирается к родителям, решение ей сообщат!

Ис не до конца поняла, о чём идет речь, но колени у нее предательски задрожали.

- Она из хорошей семьи, мы знаем о ней только хорошее, – рассудительно произнес Юпитер. - И какой смысл ей был уничтожать творение Фаэтона, своего лучшего друга?
- Зависть, - голос Марса дрожал от благородного негодования. – К тому же, будем откровенны, лишь Фаэтон был ей реальным соперником в Состязании. А этот мир – лакомый кусочек!
- Был… почему БЫЛ?! – Ис сорвалась на крик. – Что с ним?
- Действительно, - порывистый Меркурий шагнул в сторону Марса, - почему был?
- Ну… дело в том, что незадолго до этого предательского удара, - Марс посмотрел на Ис, - я был у него. Я хотел посоветоваться по одному вопросу… у меня не получалась одна мелочь, а он был прекрасным строителем. – Марс опять посмотрел на Ис. – Непревзойдённым строителем. Поговорив, я оставил его, увлечённого каким-то новым проектом, и отправился сюда. Вскоре всё и случилось. Фаэтон был в самом центре этой страшной катастрофы. Я до конца надеялся, что самого страшного не произошло, но, раз его до сих пор нет... увы. – Марс замолчал, скорбно склонив голову.
- Но если Фаэтон погиб, - раздался сухой голос Сатурна, - речь идёт не об отстранении от Состязания. Наказание для убийцы одно – изгнание. – Последнее слово легло, как могильная плита.

Всё поплыло перед глазами Ис. Потеря Фаэтона стала для неё ударом, она плохо понимала происходящее, но – изгнание! Лишение семьи, друзей, общения. Бесконечность одиночества. Для неё это было хуже смерти.

Повисла зловещая тишина.

И в этой тишине как гром прозвучал лёгкий хруст кристаллов льда под ногами появившегося из-за скалы Фаэтона. Вид у него был не самый цветущий. Он сильно припадал на левую ногу, одежда была порвана во множестве мест и покрыта пятнами самых неожиданных цветов и оттенков, лицо обезображено глубокой раной. Но в глазах плясали привычные зелёные искорки, и лёгкая тень ироничной улыбки уже успела вернуться на уста.

- А вот и я. – Он широко развел руки. – Как приятно увидеть всех наших в сборе.
- Где ты шлялся? – Юпитер хмурился, но было видно, что он с трудом скрывает облегчение. – Ты же видишь, что происходит.
- Да, я заметил. Но спешные дела заставили меня задержаться.
- Какие же спешные дела могут быть у тебя теперь?
- Да самые разные, приятные и не очень. – Он повернулся к неестественно бледному Марсу. - Ты был прав, зависть – вот что не даёт нам покоя. Зависть и отсутствие чувства юмора.

Фаэтон встал в самый центр площадки, на которой собрались все Десять, и неожиданно начал орать.

- Ис виновна в гибели моей планеты! – Голос Фаэтона гремел. – Ведомая завистью, она уничтожила плоды моих трудов. О, дай же мне свой Сокрушитель, - он опять обратился к Марсу, - и я лично восстановлю справедливость, уничтожив её творение! Око за око!
- Я… я забыл его где-то… оставил… - Марс отступил на шаг, его рука шарила по пустым ножнам, было видно, что он полностью сбит с толку.
- Может быть это. - Фаэтон вытащил из-под плаща, и бросил к ногам Марса знакомое многим грозное оружие. – Я нашёл его там, на полянке. – Он неопределенно махнул рукой.

Марс проворно подхватил меч, в его осанке почувствовалась уверенность.

- Не трудись, - Фаэтон продолжал рыться в карманах. – После того, что ты сделал с его помощью, это всего лишь кусок железа. Его мощь оказалась не беспредельна. Нашёл! – он что-то вытащил из кармана, - это тоже твоё.

К ногам Марса полетел окровавленный ошейник.

- Извини, я плохо разбираюсь в твоих зверушках, но одну из них ты потерял. Наверное, Фобоса. А может, Деймоса. – Фаэтон виновато развел руками.

Марс смотрел себе под ноги, и лицо его медленно темнело. Неожиданно он развернулся и махнул мечом в сторону Ис.

- Убей её!!

Из темной расселины на краю площадки к горлу Ис метнулась оскаленная пасть и безумные глаза. Это было уже слишком. Переполненный впечатлениями мозг отказался служить, её ноги подломились, и она медленно опустилась на камни. Последнее, что заметило гаснущее сознание, была серебряная молния, метнувшаяся наперерез зубастому кошмару.

Ис пришла в себя оттого, что кто-то ласково гладил её по волосам. Было так хорошо и уютно, что она попыталась зацепиться за это ускользающее состояние покоя. Но воспоминание о произошедшем вернуло её к грубой действительности. Она вздрогнула и открыла глаза.

- Пришла в себя? – Фаэтон, на коленях которого лежала её голова, осторожно усадил её на ровный камень. – Стоять сможешь?

Она кивнула. Всё прошло, голова не кружилась. Хвала Творцу, что щедрой рукой вложил столько сил в ее хрупкое на вид тело. Ис огляделась. Все стояли вокруг неё, и только Марс в неестественной позе, с поднятым мечом, неподвижно стоял в стороне, опутанный сетью Венеры.

- Он безопасен. – Нептун тряхнул своим Трезубцем. – Ему ещё повезло, клянусь Молотом Первого Кузнеца. Если б Венера не опередила меня на долю мгновения…
- Ну, ты всегда отличался расторопностью! – рассмеялась красавица Венера. – Он должен быть цел и невредим, ему предстоит понести заслуженное наказание.

Что-то твёрдое ткнулось в руку Ис. Она опустила глаза, и тут же была смята, опрокинута и облизана с ног до головы неистовым радостным вихрем. Селена! Она смеясь выбралась из-под собаки, обняла ее и поцеловала.

- Но что всё-таки случилось? – Ис смотрела уже на Фаэтона.
- Да, да. Что произошло? – поддержали её остальные.
- Как тут уже неоднократно замечали, виной всему зависть. Зависть и стремление любым путём захватить этот прекрасный мир. – Фаэтон поудобнее устроился в широкой расселине и подмигнул Ис. – Ну и неразделённая любовь. Куда же без неё? Марс прибыл ко мне без приглашения, с парой пустяковых вопросов. Получив ответы, он не торопился уходить, а стал расспрашивать меня о планете. Я был польщён вниманием, и взахлёб рассказывал ему о чудесах, которые буквально переполняли моё творение. И меня можно понять, мне было чем гордиться! Например… ну, да ладно. Я так увлекся, что ему не составило большого труда неожиданно оглушить меня. Я был слишком уж доверчив и неосторожен. Убить меня не моей планете он не смог бы, да этого ему и не требовалось. Если б всё получилось, как он планировал, я бы и так неминуемо погиб. Оставив сторожить меня одного из своих мутантов, он направился прямиком в Сердце Сил, расположение которого я так любезно ему указал! – Фаэтон досадливо поморщился. - Ему осталось только погрузить в почву Сокрушитель и удалиться. Выступая в роли катализатора, энергия меча должна была внести дисбаланс в тонкий ход планетных энергий, сплетающихся в этом месте в мощный узел и тем самым вызвать к жизни разрушительные процессы. Почти так всё и произошло. Он ошибся только в одном, я остался жив. И в этом целиком заслуга Селены. – Он ласково погладил собаку. – Довольно быстро придя в себя, я попытался разрушить замысел Марса, и спасти планету, но был так слаб, что ничего не мог поделать с набросившимся на меня чудовищем. Борьба с ним совершенно измотала меня, я уже почти отчаялся и был готов сдаться, но тут появилась Селена. Видели бы вы, как споро эта собачка отгрызла голову милой зверушке! Я почти успел… почти. Смог даже убрать Сокрушитель, но слишком много времени было потеряно. Меч успел выплеснуть всю свою мощь в Сердце Сил и превратился в обычный кусок ржавого металла. А планету было уже не спасти. Оставалось удалиться на безопасное расстояние и наблюдать за столь редким зрелищем со стороны. Что мы с Селеной и сделали. А потом отправились к вам… по-моему, вовремя.
- Но зачем ему все это? – Меркурий уселся прямо в пыль и вопросительно посмотрел снизу вверх. – Как могло ложное обвинение Ис помочь в его планах?
- Ты слишком молод и не знал любви. Отказ Ис уязвил Марса в самое сердце, он жил местью. Обвинив её в разрушении планеты и моем убийстве, он достигал сразу двух целей. Во-первых, жестоко мстил за отказ, во-вторых, убирал самых опасных соперников. Я мёртв, Ис в изгнании, кто реально смог бы побороться с ним за победу в этом Состязании? Ты, Венера? Я не уверен, что, расправившись с нами, он бы на этом остановился. К тому же, сдаётся мне, что и в честном Состязании вы уступили бы Марсу. Итак, он мог получить весь этот мир и с ним прекрасную планету Ис. Если отбросить моральную сторону вопроса, которая его не слишком волновала, стоило рискнуть.

Фаэтон устало умолк. Молчали и остальные. Слишком многое стоило обдумать. Неожиданно вперёд вышел самый угрюмый и молчаливый из них.

О Плутоне было известно только то, что родом он из забытого Творцом рукава галактики, и к их группе прибился случайно. Все попытки разговорить его или подружиться с ним наталкивались на ледяную стену молчания. Он откинул капюшон и прокашлялся.

- До окончания Состязания осталось ещё немного времени, но имеет ли смысл ждать, раз уж мы все здесь? Ситуация в Состязании уже не изменится.
- Что ты хочешь этим сказать? - Юпитер перестал пялиться на Фаэтона, переваривая сказанное им, и перевёл взор на Плутона.
- Я предлагаю определить победителя прямо сейчас.
- Но… мы не можем… нужен Судья, Зерно, и… мы не можем…

Плутон молча вытянул перед собой сжатый кулак и разжал пальцы. На его ладони горел маленький огонёк, от которого невозможно было оторвать взор. Он переливался всеми цветами радуги, временами ярко вспыхивал, временами почти угасал. Этот огонёк казался таким беззащитным, что хотелось схватить его, спрятать на груди и защищать от любого постороннего воздействия, от любого недоброго взгляда. И в то же время, от него исходила такая ощутимая сила, что все невольно попятились.

- Узнаёте? Возражения есть? Тогда…

- Именем Творца Всего Сущего, и властью, данной мне как Судье этого Состязания, объявляю победителем, - Плутон, неожиданно оказавшийся Судьёй, оглядел притихших участников, - объявляю победителем участницу по имени Ис. С этого момента она является полноправной хозяйкой звезды, известной нам под именем Солнце, и всех обращающихся вокруг нее больших и малых планет.
- И все? Вся процедура? – Ис казалась обескураженной.
- Осталась последняя формальность. – Он протянул к ней ладонь с Зерном. - Прими и взрасти.

Маленькая звёздочка медленно слетела с его руки, опустилась на подставленную Ис ладошку и исчезла в складках её одежды. С этого момента весь смысл жизни Ис сосредоточился на этом маленьком зёрнышке. От того, как оно приживется в Сердце Сил, зависело, как и какая Жизнь взрастёт на её прекрасной, но безжизненной пока планете. И не было ничего более важного, ничего, что имело бы для неё значение.

Ничего? Она обернулась к Фаэтону и робко потупила глаза.

- Ты останешься со мной… любимый?
- Глупенькая, - он взял в ладони ее лицо и поцеловал губы, потом глаза, потом щёки, потом ещё раз губы, и ещё, он не мог остановиться. – Ты ещё спрашиваешь, любимая.
- Какие сильные у тебя руки, любимый, какой горячий у тебя язык.
- Какие сладкие у тебя губы, любимая, какой горячий у тебя язык.

Они оторвались друг от друга и одновременно открыли глаза. Обладательница горячего языка и счастливых черных глаз не могла упустить такого удачного момента. Лица обоих влюблённых тут же были многократно вылизаны от уха до уха горячим слюнявым широким языком, и обезумевшая от свалившегося на неё счастья Селена бросилась носиться огромными кругами, оглашая окрестности восторженными песнями и дробя по пути мелкие скалы.

Плутон с Юпитером понимающе переглянулись.
- Оставим их. – Юпитер повернулся к влюблённым спиной и стал потихоньку оттеснять остальных за ближайшую скалу. Те вполголоса обменивались сальными шуточками и не особенно сопротивлялись.
- А этого я заберу с собой. – Посох Плутона упёрся в грудь Марса. – Он не убил, но измыслил и попытался, и, значит, ответит, как за умышленное убийство.
- Как же? – Ис ненадолго оставила Фаэтона и подошла к ним.
- Лишение всех сил и способностей, присущих нашему народу, лишение всего имущества, и изгнание, без права помилования.
- Сурово.
- Да, - мрачно согласился Плутон, - особенно если учесть, что одна способность всё же останется. Он проживет весь отпущенный ему жизненный срок. У него будет очень много времени подумать о содеянном, но он знал, на что шёл.

Ис выпрямилась в полный рост и оказалась почти вровень с рослым Плутоном.

- Марс умышлял против меня с Фаэтоном. Я настаиваю на том, чтобы самой назначить и исполнить наказание.

Плутон даже не пытался скрыть своего удивления. Он надолго задумался.

- Что ж, ты в своём праве. Но наказание должно быть примерным.
- Не беспокойся. – От смеха Ис даже у повидавшего многое Плутона по коже побежали мурашки. – Оно не станет менее коротким и более мягким.

Плутон молча поклонился, завернулся в свой балахон и, не прощаясь, исчез.

- Идём, любимый. У нас столько дел. – Ис взяла под руку Фаэтона. – Я назову твоим именем самый большой и красивый материк, здорово, правда? Как ты думаешь, какого цвета лучше сделать арктические льды, голубого? Или тебе больше нравится белый? Селена, не забудь это, - она указала на неподвижного Марса. – Ах, Венера забыла свою сеть, но ничего при случае вернём. Да, кстати, тебе не кажется, что “Марс” звучит как-то слишком уж высокомерно, ну да ладно, придумаем что-нибудь попроще.

Счастливые влюблённые покинули гостеприимный Каллисто.

- Палыч, открывай гостиницу! – молодой сержант, только-только из рядов краснознамённой, от души колотил резиновой дубинкой по зарешёченному окошку дежурки. – Едрёнтыть, ты чё там, умер, что ли?
- Га? – мятое лицо Палыча, лежавшее на исцарапанном столе, куда он предусмотрительно подстелил сложенный вчетверо “МК”, приняло вертикальное положение. В воздухе запахло свежим перегаром. – Чё?
- Товарищ младший лейтенант! Разрешите доложить?
- Ты, Серёга, это, кончай обезьянничать. – Он посмотрел на часы, – три часа, зачем будил?
- Задержанных доставили.
- За-а-а-де-ержанных, - неопределённо протянул Палыч.
- Так точно. Две девицы без документов и бомж какой-то шизанутый.
- Задержанных, - повторил Палыч. – Девицы это хорошо. – Он оживился. – Очень хорошо. Документы – это, брат, такое дело… короче, в кабинет Захарова, на дознание, там диван есть. Держи ключи. А Лёха в палатку пускай бежит.
- Слушаюсь. А психа куда?
- Какого психа? Бомжа который? В обезьянник до утра и на все четыре стороны. Хотя постой, - Палыч коварно ухмыльнулся, - ты, вроде, в юридический собираешься?
- Ну, - Серёга, уже стоящий в дверях обернулся.
- Не ну, а так точно! Бери этого бомжа, садись вон за тот стол и тренируйся. Чтоб все по форме - допрос, досмотр, про́токол, все дела. Сам проверю! - Он хохотнул. - Писать-то умеешь?
- Так точно… - на лице Серёги отразилась сложная гамма чувств. Всё, что он думал про бомжа, про Палыча, про юридический, про девиц и напарника Лёху. Он был несчастен. – А может…
- Никаких “может”. – Палыч ловко извлёк из вялой Серёгиной ладони ключи от кабинета Захарова. – Работа у нас такая. Ты располагайся, а я задержанного приведу.

Через пару минут Палыч вернулся в сопровождении небритого субъекта, неопределённого роста и возраста, одетого в то, что лет тридцать назад вероятно было хорошим костюмом-тройкой, калоши на босу ногу и связанные проволокой очки без дужки.

- Принимай. – Он усадил субъекта напротив Сереги. – Работай. С остальными задержанными я сам разберусь.
- Только не очень задерживайся, - добавил он, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. – Вдруг нам твоя помощь понадобится.

Второй час Серега пытался добиться от психа связных ответов на свои простые вопросы. Псих улыбался, кивал, подробно отвечал на любой вопрос, но нёс при этом такую дичь, что Серега с тоской поглядывал на резиновый демократизатор, стоящий в углу.

- Нет, нельзя. – Ответил он сам себе. – Надо по закону.
- Ещё раз. Вас. Спрашиваю. Фамилия. Имя. Отчество. – Серёга собрал волю в кулак.
- Так спрашивают? Ладно, пишите. А-га-сфер. Последнее время. – Добавил загадочно псих. – Вы писать умеете? У Вас очень умное лицо. Вам уже говорили?

Серёга решил не расслышать последние слова придурка.

- Что это такое? – Он брезгливо ткнул мизинцем в лежащую перед ним причудливую фигурку, искусно вырезанную из странного бурого камня. Фигурка изображала похожее на кошку страшилище из детского кошмара, и была захватана и затёрта до невозможности.
- Что простите? Я же говорю, это Деймос. Или Вас интересует материал? – Субъект суетливо смахнул с фигурки несуществующую пыль. – Очень похоже на обычный марсианский грунт, но камень такой расцветки и прочности можно найти только в одной долине. Сердце Сил, может, слышали? – Он с надеждой посмотрел на Серёгу.

Но Серёга не слышал, его не было в комнате. Музыку, которая играла в глубине второго этажа, сделали громче, оттуда доносились весёлые женские вскрики, басок Палыча и грохот пустых бутылок. Он понял, что молодость проходит мимо, ему уже было мучительно больно.

Так. В его действиях появилась решительность. Придурка в клетку до утра, а там разберемся. Он помнил, что главное изъять все посторонние предметы, ремень и шнурки.

- Ремни и шнурок есть? – Спросил он строгим голосом.
- Нет. – Придурок смотрел ясным взором.
- Уже лучше.

Серёга придвинул чистый лист и крупным неровным почерком начал писать: “Протокол изъятия личных вещей задержанного”.

- Я, сержант милиции Иванов С. А. задержал за бродяжничество и отсутствие документов, - смех сверху усилился, - Агасфера, имя и отчество сообщить отказался, - смех становился всё сильней, он проникал во все уголки комнаты, отражался от стен, не давал сосредоточиться. Если бы Серёга прислушался, его поразила бы его чистота и музыкальность. От этих звуков, как от дорогого вина, делалось легко на душе, хотелось плясать и петь. Трудно ожидать такого от пропитого хохота девиц лёгкого поведения. Но он уже ничего не соображал, он писал стихи. Насколько вообще способен писать стихи простой сержант патрульной службы. – В его карманах я нашёл горстку мелочи, грязный носовой платок, спички, мятую полупустую пачку “Золотой Явы” и бурый ноздреватый камень – кусок марсианского грунта…