Чалый звездолёт, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов.

Чалый – потому, что владельцу постоянно не нравился его цвет. Он красил его из пульверизаторов, красил простой кисточкой, красил… Да по-всякому красил.

Гончие Псы располагались в районе гостиной. Отвратительное место, так и кишит метеорами, болидами и космическими пиратами - поди полетай.

А внутри звездолёта находились Тинки, Винки и Дубовая Веточка. Конечно, на самом деле их звали совсем не так.

Но кому это интересно?

Правильно, никому. Поэтому мы будем называть их именно так, как бы глупо это ни звучало: Тинки, Винки, Дубовая Веточка.

Тинки, Винки, Дубовая Веточка.

Запомнили?

Молодцы.

Возьмите с полочки на кухне карамельку.

- Дерьмо! Дерьмо! Какашка!
- Что-о?!
- Зачем ты взяла моего Тинки?
- Это мой Тинки!
- Дерьмо!
- Я скажу маме, что ты говоришь “дерьмо” и “какашка”! Я всё скажу!
- Стой! Стой!
- Что?
- Я… Не говори маме. Я отдам тебе шоколадку.
- Две.
- Две шоколадки?
- Нет, три. Три. Ты сказал “какашка”.
- Какашкакакашкакакашкакакашкакакашка!
- Вот теперь я точно иду говорить маме.
- Нет! Стой! Я согласен.

Тинки, Винки и Дубовая Веточка.

Тинки-Винки – это телепузик. Забавное (на непритязательный вкус) толстозадое существо, похожее на кастрированного кролика. Но в данном случае это не телепузики, их просто так назвали. Хотя они похожи на телепузиков: толстые выпуклые животики, шлемы с антеннами, симпатичные мордочки… То же и Дубовая Веточка.

Почему её так назвали?

Не знаю.

- Её зовут Дубовая Веточка.
- Почему?
- Это девочка. Разве ты не видишь?
- Нет. Она такая же, как и те.
- Нет, она не такая.
- Такая!
- Не такая!
- Такая!
- Я скажу маме!
- Не надо! Не говори. Ладно, она такая, как ты хочешь. Девочка.
- Вот! Вот! То-то. И её зовут Дубовая Веточка.
- Дурацкое имя даже для девчонки.

Самое неприятное было, когда их снова и снова сажали в звездолёт. Ещё работала с горем пополам система жизнеобеспечения, ещё горели лампочки на пультах, но сложная и умная машина давно уже превратилась в почти мёртвый кусок металла. Устойчивая к сверхперегрузкам, она не выдержала того, что выпало на её долю в этих простых, казалось бы, условиях. А всё потому, что послали не фрегат разведки, не маленький джамп-катер, а исследовательский корабль.

Ошиблись.

Теперь поздно.

- Он не хочет.
- Он не может не хотеть! Это игрушка! Игрушка!
- Сейчас, сейчас. Ага! Он внутри.
- Сейчас мы полетим! Вау-у-у! Старт! Мыс Канаверал!
- Хьюстон, Хьюстон, десять минут, полёт нормальный!
- Ты что, одурел? Десять минут… Мы только что стартовали.
- Пять минут.
- Нет! Хьюстон, Хьюстон, у нас проблемы!
- Что такое?
- Мы падаем! Звездолёт падает! Никаких Гончих Псов, какашка!

Если бы они могли.

Если бы они могли!

- Ты с нами, Винки?
- Я не Винки.
- Сейчас ты Винки.
- Мы ничего не сможем.
- Мы сможем.
- Мы сможем.
- Нет!
- Да!
- Нет!
- Посмотрите. Посмотрите на это. Отражатель в дырах. Защитная оболочка – решето. Что мы можем? Что мы сделаем?
- Что?
- Ничего. Ничего, Тинки и Дубовая Веточка.
- Не зови нас так!
- А как? Как вас звать?!
- Мы можем стрелять.
- В детей? Это детёныши, Тинки. Маленькие и глупые. Они не виноваты в том, что делают.

Слёзы обжигают, как кислота.

Слёзы обжигают.

У каждого - свои слёзы.

Как весенний дождь, что капает крупно и толсто, что съедает последний снег.

Как кислота, что сквозит через металл и пластик, с шипением и дымом.

Как…

Как слёзы.

Вам не понять, тупые придурки.

Не понять.

- Мама! Мама!
- Не кричи, сраная дура!
- Ты получишь! Получишь!
- Молчи! Они заберут у нас Тинки и Веточку! И Винки!
- Не заберут! Я скажу им всё!
- Ты скажешь, и они заберут! Ты ничего не понимаешь, какашка!
- Замолчи!
- Ладно, я замолчу. Я замолчу, и они не заберут их. Ведь так?
- И шоколадка. Ты должен мне шоколадку.

- Почему?! Почему они не послали обычный разведывательный корабль?
- Коллегия. Они решили, что низшая ступень будет нам рада.
- Она рада. Ой, как она нам рада. Но слишком страшно рада, Тинки.
- Не зови меня так!
- Почему? Почему, Тинки? Ты не можешь даже выстрелить в меня, как не можешь выстрелить в них. Это ненужный гуманизм, ненужный… ненужный…
- Да ты свихнулся, Винки.
- Не называй меня так!!!

Конечно, они могли всё. Они могли включить ещё живые маршевые двигатели, но в замкнутом до такой степени пространстве это означало пожар, в котором могли погибнуть дети. А это воспрещалось. Поэтому звездолёт стоял на полке, ожидая своей очередной участи, а именно - атаки космических пиратов, то есть очередного удара о стену или падения на пол. Системы пока ещё работали нормально, но они не могли работать так всегда.

- Чхх! Чхх! Справа пиратский крейсер!
- Вау!
- Ухожу в гиперпрыжок!
- Они не знали, что такое настоящий гиперпрыжок. Но удар о стену был не лучше. Даже хуже. И особенно – заглядывающий в посадочный люк голубой глазик.
- Тинки! Винки! Вы там целы?!
- Целы они, целы!
- Нет, не говори так! Пираты добрались до них. Капитан Тинки мог погибнуть!
- Тинки не капитан! Капитан – Дубовая Веточка!
- Заткнись! Девчонки не бывают капитанами!
- Бывают! А вот бывают!
- Заткнись, дура! Крыса!
- Сам заткнись!
- Какашка! Дрянь!
- Я скажу маме! Капитан – Веточка!
- Стой! Стой! Пускай Веточка. Всё. Не кричи, как обосранная.
- Почему ты так говоришь?
- Папа так говорил маме, когда она кричала пьяная.
- Это не значит, что надо повторять. Ладно, посмотри, что там с капитаном Веточкой и твоим Тинки…

- Интересно, что скажет Академия.
- Известно что: выполнение особо важного задания.
- Но мы же целы.
- Ты уверен, Винки?
- Не называй меня Винки!!!
- Перестаньте! Перестаньте!
- Тебе-то что, третий исследователь?
- Я… Я попробую с ними поговорить.
- Ты?
- Я. Я попробую.
- Я уже ничему не удивлюсь. Иди. Твоя новая идея ничем не отличается от старых. Хуже уже не будет.

- Смотри, он вышел.
- Это Веточка.
- Чёрта с два, какашка! Это капитан Тинки!
- Нет! Смотри – это не он!
- Он! Он!
- А я говорю, не он! Получай! Получай!
- Стой!
- Что?
- Зачем ты бросил это? Ты убил… Убил его! Вот, видишь кровь?
- Ух ты! Красная… Ничего. Давай засунем его внутрь. Они его оживят, они же пришельцы. В кино всегда так.
- Ты думаешь?
- Я знаю.

Это не кровь.

Это не кровь.

Это клюквенный сок из большой пластиковой бутыли.

Это томатный соус, кетчуп из стеклянной фляжки с надписью “Хайнц”.

Это не кровь.

Ты жива.

Ты жива…

Но это именно кровь.

- Как ты думаешь, они оживили Веточку?
- Сейчас посмотрю. Не видно… Я думаю, они засунули её в такой стеклянный шкаф. В кино так делают. А потом она вылезет оттуда живая.
- А если не вылезет?
- А если не вылезет, значит, так надо. У нас есть ещё два.
- Да-а… Я хочу девочку! Капитана Веточку!
- Тихо, не ори. Мама услышит. Что мы ей скажем?
- Что нашли их за домом. Почему нет?
- Да, и она тут же позвонит в газету или в телевизор, они приедут и заберут всё-всё-всё: и космический корабль, и Тинки, и Винки…
- А вдруг это гоблины? Или гномы.
- Гоблинов не бывает.
- Космических путешественников тоже не бывает.
- Тебе не всё равно? Это – наша тайна.
- Тайна… И всё-таки ты убил Веточку. Я тебя ненавижу!

Гоблины, дварфы и цверги, баньши и слуа, фейри и кобольды. Что они понимали?

Гремлины в моторном отсеке, чёрные шепчущие тени в тёмных комнатах.

- Мы здесь умрём, Тинки.
- Не называй меня так, Винки.
- Мы умрём, как Веточка.
- Не называй её Веточкой!
- Не всё ли равно? Мёртвым дела нет до имён.
- Мы можем бежать.
- Как далеко? Мы не выживем в этом мире, Тинки. Он велик и ужасен, этот мир. Нам нет в нём места.
- В их мифологии много маленьких существ.
- Мы не из их мифологии, Тинки, и ты это знаешь лучше меня. Мы не сможем здесь жить, мы не сможем вернуться домой. В Академии посмеялись бы, знай истинные причины.
- Они не посмеются. Они не узнают.
- Если бы работала связь…
- Если бы хоть что-то работало. А знаешь, мы ведь можем разнести этот дом.
- Дети.
- Дети…

Гоблины и цверги, фейри и кобольды. Маленькие и не очень существа в огромном мире.

Забытая карамелька на кухонной полочке.

Звездолёт стоял между угрожающе раскорячившейся пластиковой фигуркой Человека-Паука и моделью “фольксвагена”. Гремлины скрежетали в моторных отсеках, чёрные шепчущие тени плавно двигались по стенам тёмных комнат. А нуль-шишиги всё шуршали в чёрных дырах, сетуя на падение скорости света...