Глава 1.

Чалый звездолёт, всхрапывая и тряся соплами пятился от Гончих Псов в дебри космического мусора. Корабль был пожилой, матёрый, весь в шрамах от многочисленных стычек с более молодыми и глупыми соперниками. Долгие световые годы бурной и не всегда лёгкой жизни приучили ветерана к осторожности. Пускай блестящие юнцы гоняются за изящными яхтами-вертихвостками, не замечая ничего вокруг. Не успели ещё паразитами обрасти, а всё туда же! Ха! Да он уже бригантины покрывал, когда они топливо на стапелях сосали.

Пускай охота не за ним, пускай загонщики даже не взглянут на никчёмную древнюю развалину, пускай… “Бережёного Space бережёт” – говаривал, бывало, его прадед, выходя на орбиту вокруг материнского планетоида. По-настоящему древний, ещё досветовой челнок Грейт-гренд-па прожил больше, чем иные навороченные выскочки. И наш корабль старался следовать этому совету, где только мог.

Вот и сейчас, едва антенны уловили в завываниях солнечного ветра далекий заливистый лай, старожил тут же оставил заигрывания со стайкой юных шлюпок и поспешил ретироваться.

А между тем, Охота приближалась. Всё слышнее был стук копыт, всё громче пели рога. И вот, наконец, появились всадники. Огромные полупрозрачные фигуры на фоне звёзд, в плащах из космической пыли. Глаза пришельцев вспыхивали подобно сверхновым, а щиты и копья сверкали гранями межпланетного льда. Впереди рвали поводки из рук могучих псарей поджарые чёрные Гончие. Корабль весь сжался за обломком какого-то допотопного грузовика, но любопытство всё же пересилило и он высунул самый краешек принимающей антенны из-за груды покорёженного металла.

Охота разворачивалась огромной полусферой, охватывая всё пастбище целиком. Молодые корабли, наконец, почуяв неладное, всколыхнулись беспорядочным роем, заполошно мигая габаритными огнями. Юные яхточки блёстким ливнем хлынули врассыпную, пытаясь проскочить между неподвижными всадниками.

Рога проснулись разом все как один, возвестив о начале травли. Гончие, почуявшие свободу, рванулись подобно чёрным кометам, сгоняя мельтешащие звездолёты в одну кучу. Рев рогов потрясал, лишая убегающих способности ориентироваться, а ледяные копья разили без промаха. Покрытые инеем остовы кораблей то и дело проплывали мимо Чалого ужасными знаками незавидной участи. Кое-кого из погибших он знал, кое-с-кем дрался насмерть. Но это был его народ, его племя.

Вскоре уже всё пастбище заполнили распадающиеся куски металлической плоти. И тут корабль понял. Это была не охота! Всадники пришли убивать! Копья поднимались и опускались, раз за разом взрезая блестящие корпуса. Стадо почти не сопротивлялось. Зрелые сильные корабли ещё огрызались залпами аннигиляторов, но их окружали и били по одиночке. Молодняк сгонялся в группы и методично уничтожался. Эфир буквально истекал болью.

Всё кончилось очень быстро. Слишком быстро. Последний крик затих, и воцарилось зловещее безмолвие, нарушаемое лишь шуршанием солнечного ветра. Корабль боязливо выглянул из укрытия. Стада больше не существовало. Он летел, осторожно касаясь манипуляторами покорежённых корпусов, искал хотя бы искорку, тень жизни. Тщетно. Драчливые и смирные, молодые и старые, привлекательные и уродливые – все были мертвы. Никого на долгие световые годы вокруг. Только обломки, только пространство, ставшее вдруг таким непостижимо огромным и пустым.

А вдали жемчужной дымкой, звоном кольчуг уходили за звёзды гигантские всадники.

Корабль взревел. Взорвался яростным светом огней. Гневно полыхнул дюзами, бросая вызов вселенной. Никакого ответа. Всё так же смущал эфир бессмертный солнечный ветер, и в его шёпоте почти уже растворился далекий перестук копыт.

Чалый рванулся вперёд. Настигнуть, разорвать, испепелить бластерами, развоплотить… и погибнуть? Да! Теперь он не боялся смерти. Теперь он был охотником.

Глава 2.

Седоусый всадник медленно снял крылатый шлем, повернулся в седле, осматривая поле битвы. Повсюду, куда не глянь, дрейфовали обломки. Сотни тысяч частей некогда бывших единым целым.

- Славься Победный! – витязь на могучем рыжем жеребце поднял тяжёлый рог, - Ныне закончен наш труд. Последний оплот разрушен. Время трубить возвращенье!
- Славься и ты, Хеймдаль! - голос седого звучал негромко, но от этого голоса покрывались изморозью кольчуги воинов, а свирепые псы поджимали хвосты – Доволен Отец Дружин. Эй! Браги! Что слышно от Тора?
- Воитель одержал победу, - юный воин в блестящей как солнце кольчуге отсалютовал полководцу копьём, - Тьялфи был ранен, но Идунн в чертогах уже врачует его. Скоро будет здоров, колесничий.
- Добрая весть. Что тебе, Хугин? – огромный чёрный ворон, сверкая рубинами глаз, сел на плечо полководца, - Вот как,… остался один? – странный огонь зажёгся в единственном глазу всадника, - Хеймдаль! Веди дружину в Асгард. Слейпнир! Вперёд!

Гигантский восьминогий жеребец прянул во тьму пространства, пронёсся сверкающей искрой на пределе зрения и растворился меж звёзд.

Хеймдаль покачал головой. Но спорить с владыкой не стал. Поднял рог, затрубил, созывая охоту, и тут же, повинуясь зову стража, через просторы вселенной к ногам боевых коней лёг Бифрёст. С победным криком ступили асы на радужный мост. Они возвращались домой.

Одноглазый воин остановил своего коня, поднял руку ко лбу, вгляделся из-под ладони в космос. Взор бога проникал везде, даже там, где царила вечная тень, мог различать он малейшие дрожания эфира. Один зрел танцы духов в огненных гривах светил, и вечную возню цвергов под каменной шкурой планет и светлые жилища альвов, серебряными метеорами, взрезающие пустоту. И даже башни таинственных ванов, что дрейфуют между мирами, возносясь на столпах волшебного света, были открыты ему. Всё было здесь гармонично, всё прекрасно и лишь одно беспокоило Отца Дружин. Не песчинка, и даже не тень – отзвук, чуждый окружающему миру. Всадник вгляделся пристальней и увидел. Одинокий чалый звездолёт весь в шрамах и подпалинах ввинчивался в ничто. И там, где он проходил, мир на мгновение менялся, возвращая одноглазого бога к тем временам, когда он сам великий и непобедимый был всего лишь отзвуком, напевом, грубым рисунком на камне.

“Как же ты ненавидишь…” – прошептал бог, и его дыхание остудило ближайшие звёзды. “Мог ли тот, кто построил первый корабль, предположить, что его творение опередит в ненависти собственного создателя!”

Рука в кольчужной перчатке потянулась к длинному иссиня-чёрному копью, но вдруг замерла, так и не коснувшись рунной поверхности. “Нет!” - голос бога стал громче – “Нет, я не убью тебя. Ты останешься навсегда последним осколком, осколком того, что некогда ушло. Пускай те, кто видят твою бесприютную тень, скользящую меж звёзд, вспомнят иные времена, исполнившись почтения и страха. ДА БУДЕТ ТАК!”

Эпилог.

Маленький чалый звездолёт мерил бесконечное пространство сотней километров покрытого шрамами и антеннами тела. Перед ним уступчиво раскрывалась сотворенная ненавистью пустота. Позади, на миг оставив свой огненный танец, застывали в почтительном поклоне духи. Цверги, разогнувшись от горнов поднимали в салюте тяжёлые молоты. Загадочно и грустно улыбались в своих серебряных жилищах альвы. А нуль-шишиги всё шуршали в чёрных дырах, сетуя на падение скорости света.