1.

Следующий, пожалуйста! – голос был таким же невыразительным, как и его обладатель.

Алан шагнул вперёд, разглядывая сидящего за столом. Собственно, смотреть-то оказалось и не на что. Тип как тип, в меру квадратный, в меру круглый, встретишь такого в толпе и забудешь. Надпись на карточке, прикреплённой к нагрудному карману ослепительного белого халата, недвусмысленно гласила “Секретарь”.

- Удостоверение, пожалуйста! - Алан робко протянул неизвестно как очутившуюся в руке книжечку. – “Номер: четыре тысячи восемьдесят пять!” - зачем-то громко произнес чиновник, и застучал по клавишам ноутбука.
- Э-э-э… - вдумчиво сказал Алан.
- Одну минуту, пожалуйста! Так. Замечательно! – сквозь стёкла мощных очков на Алана уставилась чрезвычайно исполнительная пустота, - Поздравляю! За многочисленные духовные заслуги вы удостаиваетесь права свободного выбора. Возьмите направление и следуйте в кабинет 340 – шестая дверь налево. Когда определитесь, возвращайтесь ко мне за печатью, а потом в отдел распределения.
- А как же…, - начал было Алан, но запнулся натолкнувшись на раздражённый взгляд секретаря.
- Не задерживайте, пожалуйста, - белый халат развернулся к монитору.

Двигаясь по коридору в предположительно верном направлении Алан услышал уже приглушённое расстоянием “Следующий, пожалуйста!” и ускорил шаги.

Кабинет 340 снаружи ничем не отличался от других: такая же высокая дверь с блестящим номерком, но стоило Алану оказаться внутри, как всё неуловимо переменилось. Куда-то исчезло гнетущее ощущение огромного административного комплекса, сменившись другим необычным и немного будоражащим чувством. Так бывает, когда неоткрытая ещё тайна легонько касается тебя своим призрачным крылом. На мгновение Алану показалось, что гладкие стены офиса растворились, открывая древнюю каменную кладку, а яркий свет ламп сменился дрожащими огоньками свечей. Да нет, не показалось, вот же мощные дубовые столы, высокие резные стулья, полки с пыльными фолиантами, а вот уже спешит навстречу гостю старый горбун-библиотекарь. Алан моргает - и фантастическая картина отступает на второй план, уступая место офису. Маленький, но вовсе не горбатый человечек в неизменном белом халате подбежал, принялся трясти руку и кланяться.

- Ах, как хорошо, что вы пришли. Здесь такая скука, такая скука. Ну что же вы стоите, присаживайтесь скорее, - человечек увлёк Алана за собой, и, втолкнув за один из столов, сел напротив. Маленькие, пухлые ручки выхватили у Алана направление. – Так, ага, ясно. Ну-с, начнём, спрашивайте, милочка моя, не стесняйтесь.
- Хм, - Алан подозрительно посмотрел на собеседника, не станет ли тот прерывать или торопить. Но нет. Человечек сидел спокойно и, как видно, действительно ждал вопросов. Тогда Алан, наконец, решился, – Это, наверное, прозвучит странно, но где я нахожусь и… и кто, собственно, я такой?
- Вам, что же, не сообщили? - человечек удивлённо заморгал.
- Вообще-то нет.
- Чертовы бюрократы! Но, к счастью, вы оказались по адресу.
- Так в чём же дело, что происходит?
- А дело, мой дорогой, в том, что вы умерли.
- Умер?
- Совершенно верно.
- Но как же так, ведь я ничего не помню.
- И не вспомните, если не покопаетесь в архивах, а вам их никто не даст. Такие вот пироги.
- Но тогда, я…
- Совершенно верно сейчас вы – душа, свободная от плоти, обладающая разумом и волей сущность, сгусток энергии, если хотите.
- Не хочу, - честно признался Алан.
- А ничего не попишешь, киса моя, ничего не попишешь, - человечек ободряющее похлопал Алана по плечу, - Ну, не расстраивайтесь! Для вас это не надолго.
- То есть как это, не надолго?
- Очень просто. Скоро вы родитесь в новом теле. Реинкарнация, да-с.
- А как же ад, чистилище, - Алан не совсем понимал, откуда берутся все эти слова, но вопросы будто сами собой появлялись на свет.
- Ой, да не смешите мои тапочки. Это же средневековье, дикость, а у нас просвещённый загробный мир, колесо перерождений в действии. Такие вот дела.
- Хорошо, а что же с этим направлением? – Алан удивлялся сам себе. Несмотря на всю чудовищность и неправдоподобность ситуации, ответы собеседника казались ему вполне удовлетворительными.
- О, так вот мы и добрались до главного. Видите ли, большинство наших клиентов перерождаются почти мгновенно, но есть и такие, чьи духовные заслуги в плотском мире столь значительны, что им предоставляется возможность сотворить для себя судьбу, так сказать, в личном порядке. Вы один из таких счастливчиков.
- И что же, мне придется творить свою судьбу с самого рождения и до смерти?
- Нет, конечно, вам это будет не под силу.
- Тогда как…
- С помощью вот этого, - на маленькой ладошке человечка пестрели точками игральные кости, - система очень простая. Вы бросаете кости, и колесо выбирает судьбу, не понравилось – бросаете ещё раз и так пока не решитесь выбрать. Выбрали? Зовите меня. Посмотреть судьбу можно будет здесь, - человечек указал на компьютер, - или здесь, - перед Аланом легла на стол толстенная книга.
- Но ведь там, наверное, будут разные языки, понятия. Как же я смогу сделать выбор, если даже прочесть ничего не сумею?
- Это исключено, батенька, совершенно исключено. Вы сейчас напрямую связаны с вселенской сферой информации и, как только колесо предложит очередной вариант, ваш разум автоматически перестроится. Вы будете мыслить как уроженец того места и того времени, в котором, предположительно, захотите родиться.
- Ясно.
- Вот, собственно, и всё, - человечек поднялся, - выбирайте мудро и просматривайте тщательно.
- А сколько мне на это отведено времени?
- У нас здесь, милый мой, на всё про всё одна единица времени - вечность. Ну, ладно, удаляюсь, не буду мешать вам своей болтовней.

2.

Алан посидел некоторое время, пытаясь собраться с мыслями. Впрочем, теперь выходило, что и мыслей-то у него быть не должно. В связи с этим удручающим фактом ничего путного ему придумать не удалось. Оставалось только бросать кости.

Кубики закувыркались на поверхности стола, и тут же ожил компьютер. Под тяжелой обложкой фолианта также ощущалось какое-то шевеление. Но вот кости замерли, и мелькание строк на экране остановилось вместе с ними. Алан устроился поудобнее и принялся читать.

Первый предложенный колесом индивидуум прозывался Альатрас, был малинового цвета и обладал внушительным набором всевозможных конечностей. Дальше шли общие сведения о весе, росте, половой принадлежности (на планете, где должен был родиться многорукий, насчитывалось восемнадцать полов плюс совмещённые), и так далее.

Вариант с лиловокожим Алан отбросил почти сразу - несмотря на завидное долголетие, жизнь Альатраса представлялась по меркам его действительности тяжёлой и беспросветной.

Далее возник гуманоид, которому суждено было умереть почти сразу после появления на свет. Бедняге не повезло, он родился седьмым, а седьмого ребёнка в этом мире было принято подавать к столу.

За несчастной жертвой родительского каннибализма последовало несколько существ газообразного происхождения, обитающих в основном на звёздах. У этих также обнаружились различные недостатки.

После жителей звёзд было отметено одно милое, но бестолковое скопление космической пыли и десяток разумных скальных образований. Последний камень, правда, подходил почти по всем параметрам, но в конце своей долгой гранитной жизни должен был упасть на местного мессию и подвергнуться посмертному проклятию, чего Алану совершенно не хотелось.

Незадачливая скала растворилась в водовороте бесконечности, и на экране один за другим стали возникать гуманоиды. Их поток казался неиссякаемым, лишь изредка перемежались они иными формами разумной жизни. Жёлтые и красные, радикально чёрные и ослепительно белые, покрытые с ног до головы шерстью и вовсе лишённые волосяного покрова - существа эти надолго завладели колесом перерождений. Достоинства и недостатки такого многочисленного племени представлялись в широчайшем диапазоне: от способности управлять мастодонтом до возможности сотворить и одновременно поддерживать девять основных заклинаний Книги Мёртвых. Даже обладая ресурсами совокупной памяти всех миров Сущего, Алан порой терялся, разбираясь в хитросплетениях социальных и духовных связей всевозможных существ.

Просмотрев и отбросив восемьдесят девять тысяч триста сорок четыре варианта, Алан немного притомился, хотя и не понимал, как может вообще устать душа. Он сидел, подбрасывая и ловя кубики, и перебирал в памяти предложенные судьбы. Практически во всех случаях у избираемых обнаруживались какие-нибудь изъяны. Прекрасный художник и скульптор в жизни оказывался скрягой и хамом, великий ученый обладал жестокостью палача, а могущественный монарх - таким спектром венерических заболеваний, что по его недугам можно было бы защитить диссертацию. Попадались и менее яркие личности: чиновники, торговцы, священнослужители – таких Алан отметал практически сразу, не говоря уже о бродягах, юродивых и проститутках. Иногда на экране возникали существа, судьбы которых настолько отличались от остальных, что Алан считал опасным избирать их. Он с удовольствием читал жизнеописания таких индивидуумов, как интересную книгу, и бросал кости снова. Случались и курьёзы. Под номером сорок восемь тысяч двести пятьдесят шесть шел тот самый мессия, на которого должна была упасть разумная скала, а чуть позже Алан выбросил подряд двух практически одинаковых уроженцев планеты Земля. Вышеописанные существа делили один мир, жили в одном городе и одном доме, да к тому же являлись соавторами. Алан усмехнулся, вспоминая бородатые физиономии близнецов-писателей.

Наконец, он почувствовал, что готов приступить снова. Размяв несуществующие пальцы, Алан почти не глядя метнул кости.

Сначала ему показалось, что такого просто не может быть. Вариант казался идеальным. Индивидуум, который предстал удивленному Алану являлся не только прекрасным поэтом композитором и художником, считался великим воином и обладал приличным состоянием. Этот замечательный во всех отношениях человек был практически бессмертен, то есть никаких больше проблем с перерождением.

Алан ещё раз изучил все параметры - никаких изъянов и махнул рукой тут же откликнувшемуся библиотекарю. Человечек мельком взглянул на экран, гордому своим выбором Алану даже стало немного обидно, и равнодушно кивнул.

- Так, так, понятненько. Ну что ж замечательный выбор. Однако я должен всё же спросить. Вы уверены? Помните у вас только одна возможность окончательно выбрать, - от этих слов Алану стало как-то неуютно, и он торопливо кивнул.
- Я уверен.
- Прекрасно, мон шер, прекрасно, - человечек забегал пальцами по клавиатуре. Потом открыл книгу судеб, которая неизвестно как превратилась в небольшой ксерокс и положил перед Аланом уже подготовленный бланк, - распишитесь здесь и здесь. Вот и всё. Приятно было иметь с вами дело, - человечек вновь завладел рукой Алана, энергично потряс её, встал на цыпочки, заглядывая в глаза, - с тяжёлым сердцем отдаю вас на растерзание этим бюрократам. Прощайте, судя по вашему выбору, мы увидимся ещё очень нескоро.

3.

Алан открыл дверь и вновь окунулся в суетливый мирок административного здания. Направляясь по уже проторенной дороге к кабинету секретаря, он размышлял над последними словами библиотекаря. Алану показалось что тот как-то странно выделил слово “Скоро”. Размышления его, однако, были прерваны выросшей на дороге непреодолимой дверью с неизменным латунным номерком.

- Бланк, пожалуйста, - секретарь совершенно не изменился за время отсутствия Алана – всё та же пустота, исполнительность и лёгкое раздражение. В руках чиновника возникла печать, и Алан почувствовал, как силы межмирового равновесия сгущаются вокруг, наделяя маленький испачканный чернилами кружок невообразимой мощью. Печать опустилась.
- Куда теперь? - Алан аккуратно взял бланк из рук секретаря.
- В отдел распределения, восьмой этаж, актовый зал.
- До свидания.
- Всего доброго, закрывайте плотнее дверь, пожалуйста.

Отдел распределения располагался в огромном помещении и представлял из себя один единственный стол, за которым восседал широкоплечий горбоносый старец. Стандартный белый халат не скрывал могучего телосложения, ярко синие глаза из-под кустистых бровей смотрели на Алана с суровым спокойствием. На столе не наблюдалось ни компьютера, ни бумаг, только судейский молоток на подставке.

- А вот и вы, - пророкотал гигант, делая приглашающий жест рукой, - подходите, присаживайтесь.

Алан зябко передернул плечами и неуверенно опустился на предложенный стул.

- Позвольте ваш бланк... Та-а-к, - протянул судья, и нахмурился.
- Что-то неправильно? - Алан с волнением наклонился вперёд.
- Да нет. Всё верно. С юридической точки зрения оформлено идеально.
- Тогда может быть сам выбор?
- Выбор не плох, только…
- Что только? - Алан был так сильно взволнован, что и не заметил, как перебил собеседника.
- Вы внимательно читали бланк? - гигант поднялся из-за стола, нависая над Аланом.
- Три раза.
- Я не спрашиваю, сколько раз вы читали его. Я спрашиваю, как тщательно вы изучили бланк! - в зале как-то сразу потемнело.
- М-м-мне казалось, что достаточно т-т-тщательно, - проблеял Алан.
- А вы, милейший, обратили внимание вот на эту пометку! - на мгновение Алану показалось, что белый халат исчез, открывая нестерпимо блистающий панцирь, а за спиной его собеседника взметнулись два могучих крыла.
- Я-я-а-а… - Алан уже собирался упасть в обморок, но тут судья взмахнул рукой, и наваждение исчезло.
- Простите, не сдержался, - перед раздавленным Аланом вновь сидел обычный чиновник, - пережитки прошлого. Итак, вы не обратили внимания на эту пометку?
- Боюсь, что нет, - Алан пригляделся и действительно увидел стоящую в правом верхнем углу листа, выведенную красным литеру “А” и ниже ряд цифр.
- Знаете, что это означает?
- Нет, - Алан развёл руками.
- Армагеддон.
- То есть?
- То есть во время вашей новой инкарнации случится вселенский коллапс.
- Но ведь в книге судеб об этом ничего не было сказано.
- И не могло быть, норны не властны над концом света.
- И сколько же времени мне отводится после рождения?
- Судя по стоящей здесь дате, около семидесяти местных лет.
- И ничего нельзя сделать?
- Почему же, можно, - судья повёл могучими плечами, отчего ткань халата жалобно затрещала.
- Что же?
- Остановить Армагеддон.
- Шутите?
- Никаких шуток.
- Но как я смогу?
- А это уже ваше дело. Тем более, вам не привыкать.
- В каком смысле?
- А вы думаете, за какие такие духовные заслуги вам даровано право выбора? - гигант улыбнулся. – Прощайте, вечный спаситель мира, вернее, до свидания.

4.

Алан не помнил падения: казалось, он только что стоял в отделе распределения - и вот узы плотского мира уже неудержимо тянут вниз. Его подопечный должен был родиться на огромной космической станции где-то между Сатурном и Юпитером. Алан бросил последний взгляд на окружающее его пространство. Он уже не был свободным сгустком энергии, но по-прежнему мог охватить всю совокупность миров. Это сверхзрение позволяло ему видеть, как невообразимо далеко и, всё же, так близко на другом краю вселенной начинают взрываться планеты. А затем его подопечный родился, и Алан рухнул в пучину реальности.

Он заворочался, понадёжнее устраиваясь в новом теле, рассматривая глазами новорождённого такой прекрасный и безнадёжно обречённый мир.

Оставалось почти семьдесят лет, но что можно было сделать за такое ничтожное время?