После возвращения из района Церпании, мы с Элей должны были пожениться. “Не делай этого, парень”, - говорил мне мой напарник Кастинс. Он, двухстолетний заядлый холостяк в шестом поколении, не мог понять таких как я, молокососов, которых, едва окончив звёздный корпус, тянет надеть хомут себе на шею.

1

Шестигранные зеркала из отшлифованного халцедона отражали лестницу, ведущую в никуда.

Туннель освещался скудно. Пламя гигантского костра, разведенного Вильях-Уму на вершине скалы, должно было преломляться в специальных линзах из горного хрусталя и давать ровный спокойный свет на всём протяжении подземной тропы к Пещере Снов. Но то ли великий жрец разучился складывать костры, то ли линзы не протирали последние лет десять – вместо холодного сияния хрусталя его окружали какие-то багровые отблески, мечущиеся тени, наплывы кровавой тьмы. Он чувствовал себя спускающимся в огненные бездны Нижнего Мира грешником.

Оставалось почти семьдесят лет, но что можно сделать за такое ничтожное время?

Френк в который раз прошелся по рубке. Мысли угнетали, в голове выстраивались стройные и изящные казалось бы конструкции будущего, но, доходя до определенного момента, рушились, как карточный домик. Что делать? Что делать?!

Френк опустился в кресло первого пилота и откинулся на анатомическую спинку.

27 июня 2054 года, 13.35 по земному времени. Марс.

Оставалось почти семьдесят лет, но что можно сделать за такое ничтожное время? В моем распоряжении была всего одна человеческая жизнь, и я мог не успеть.

Над священной планетой надругались. На протяжении нескольких десятилетий от нее отдирали ее драгоценные камни и уносили за тысячи километров, на Землю. Космические корабли землян один за другим прилетали на Марс, даже не догадываясь о нашем существовании. Жалкие людишки возомнили себя хозяевами Вселенной, но так и остались ограниченны своими измерениями, спектрами, гравитацией и, что самое главное, пониманием мира.

Пролог.

Поток замер, заполонив проспект. Ловкачи некоторое время пытались маневрировать между полос движения, но и они скоро встали. Будто железный, чешуйчатый мастодонт распластался по дороге. Автомобили плотно сомкнули ряды и остановились. Пути вперёд не было никому.

Не было дороги и, зажатой со всех сторон, потрёпанной “Газели” с красными полосами и крестами. Напрасно она сверкала проблесковым маячком, мигала фарами – у водителей просто не было возможности освободить ей проезд. “Скорая помощь” застряла в “пробке”.

Pages